Айрис

Гринвуд Лей Б.

– Солти, пока я буду в Додже, скажи парням, чтобы разделили скот. Уверен, что она захочет отправиться своей дорогой как можно скорее.

Монти понял, что его приказание вызвало удивление. Он никому еще не говорил о своем решении, так как не хотел, чтобы ему задавали лишние вопросы или спорили с ним. Так же, как не хотел, чтобы люди догадывались о его истинных чувствах, которые причиняли ему такую боль. Выдержать шесть дней под испытывающими взглядами братьев казалось невыносимым.

Но этих долгих шести дней оказалось достаточно, чтобы понять, что они с Айрис не подходят друг другу. В тот момент,

когда Монти начал думать о женитьбе, он сразу же осознал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Айрис не могла быть такой женой, которая ему нужна, да и он, в свою очередь, не стал бы ей подходящим мужем. Независимо от того, жили бы они на уединенном ранчо в Вайоминге или в огромном доме в Сан-Луисе. Не прошло бы и года, как они стали бы ненавидеть друг друга.

И все же он по-прежнему не хотел терять Айрис. Монти снова и снова возвращался к принятому решению, обдумывая все за и против, ища какой-то другой выход. Но каждый раз приходил к одному и тому же выводу. У них нет ничего общего, кроме неуравновешенных характеров и невероятного упрямства. Монти был так же не приспособлен к роли мужа и отца, как Айрис к роли жены и матери.

Но решение отказаться от Айрис было самым трудным в его жизни. Когда он отправлял ее в Додж, то смутно желал в любом случае быть рядом с ней.

Но освободившись на несколько дней от ее одурманивающего присутствия, Монти понял, что это невозможно. Он осознал, что слишком сильно любил девушку, чтобы позволить их отношениям прийти к печальному концу ненависти. И если разрыв неизбежен, то пусть он произойдет сейчас.

– Ты собираешься отпустить ее одну? – спросил Хен.

– Да. Трудная часть пути уже позади. Она может нанять людей в Додже, а Карлос позаботится о стаде до Вайоминга.

Он по-прежнему будет думать о ней и переживать за нее, но не стоило откладывать расставание – это лишь усилит боль, но ничего не изменит.

– Ну да, а ты будешь следовать за ней по пятам.

– Ошибаешься. Я не еду дальше с вами. Хен открыл рот от удивления.

– Здесь всегда кто-нибудь продает скот. Я хочу купить стадо и основать собственное ранчо.

– А как же ранчо в Секл-Севен?

– Вокруг него достаточно обширных пастбищ. Я буду находиться поблизости и смогу управлять обоими ранчо. Но как только дела пойдут на лад, Джорджу придется нанять упраавляющего для Секл-Севен.

Хен улыбнулся.

– Так значит, наконец, решился? Захотелось свободы.

Монти немного смутился.

– Можно и так сказать. Айрис помогла мне осознать, что ни Джордж, ни кто-нибудь другой не смогут устроить мою жизнь, – ответил, помрачнев, юноша. – Я без устали говорил, что Рандольфов не интересует чужое мнение, а сейчас сам оказался именно таким человеском который, как никто другой, болезненно реагирует на мнение окружающих. Но как только я понял это, я тут же понял, что так не может продолжаться. Я, несмотря на то, что оказалось столько проблем, все же сумел пригнать стадо сюда, к Доджу. И неважно, один я привел стадо или с чьей-то помощью. Важно, что дело сделано, я справился с задачей. А теперь пришла пора заняться своей собственной жизнью.

– А как же Айрис?

– Что Айрис?

– Но ты же любишь ее?

– Люблю.

– Так когда же ты собираешься сделать ей предложение?

– Никогда.

Из этого не получится ничего хорошего.

– Ошибаешься.

– Черт бы побрал тебя, Хен! Что ты говоришь? Сначала ты бесился, что я, по твоему мнению, уделяю ей слишком много внимания. Теперь говоришь, что я совершу ошибку, если не женюсь на ней. Где же смысл?

Хен оставался спокоен.

– Сначала она мне не понравилась, показалась глупой и эгоистичной особой. Но она изменилась. Хотя какая разница, изменилась она или нет?! Ты любишь ее и не сможешь без нее. Ты никогда не прислушивался к здравому смыслу. Думаю, не сумеешь и сейчас.

Монти криво усмехнулся.

– Что ж, будем надеяться, что сумею. Ведь я иду на это только ради нее.

– Ты скажешь ей?

– Да, когда повезу Фрэнка и Билла в Додж. Монти готов был отпустить обоих, если бы только это отложило поездку. Никогда еще у него не было такого страстного желания видеть Айрис! Как быть? Нет, у него не хватит сил отказаться еще от одного дня, проведенного с ней.

– Когда тебя ждать на ранчо?

– Не знаю. Я сам дам тебе знать.

– Так ты серьезно говорил о втором ранчо?

– Абсолютно серьезно, даже если Джорджу и не понравится моя затея.

– Ему понравится, – ответил Хен.

– Так значит вы хотите сказать, что в отеле нет дамы по имени Айрис Ричмонд? Но это невозможно, – допытывался Монти у портье «Додж Хауса». – Она приехала в Додж шесть дней тому назад. Это единственный отель в городе, и она должна была остановиться именно здесь.

Портье просмотрел книгу регистрации еще раз.

– Убедитесь сами.

– Под каким бы именем она не была, вы должны хорошо помнить ее. Было две женщины. Ослепительная рыжеволосая красавица с огромными зелеными глазами и обыкновенная светло-русая женщина.

– Вам, наверно, следует поговорить с шерифом Бассетом. Может, он что-нибудь знает.

Монти не понимал ничего. Имени Айрис действительно не было в книге. Он готов был встретить ее рассерженную, рассвирепевшую до такой степени, что она не захотела бы разговаривать с ним. Но он все же надеялся, что она ждала его. Да и Бетти была с ней. Айрис некуда было идти. Так куда же она делась?!

– Мне оставили двух лошадей и письмо для вас, – сказал шериф. – Ничего не знаю, кроме того, что обе дамы покинули город с первым поездом. Собственноручно помог им добраться до железнодорожной станции. Не мог же я позволить двум порядочным женщинам, тем более такой красавице, как та рыжеволосая, бродить одним по городу. Мне хватает проблем из-за таких техасских ковбоев, как вы. – Шериф выдвинул ящик стола. – Вот письмо. Ваши лошади находятся в конюшне Хэма Белла.

Монти даже не двигался, пораженный таким известием. Он не мог поверить, что Айрис покинула его, не сказав ни слова. Она не могла оставить его, это невозможно. Ведь он так много хотел ей сказать!

Она его покинула!

Монти впал в такое отчаяние, что ему захотелось крушить все вокруг. Ему хотелось причинить кому-нибудь такую же боль, какую сам испытывал сейчас.

Молодой человек чувствовал себя опустошенным и разбитым. Он привык сражаться с противником, в жестокой схватке добиваясь желаемого. Безжалостная борьба как-то очищала его душу, возрождая к жизни.