Айрис
Шрифт:
Но сейчас нйе с кем было бороться. Все его существо поглотило ужасное, не сравнимое ни с чем ощущение пустоты. Мучительная боль терзала его, напоминая, что то, к чему он так отчаянно стремился, отняли у него.
Монти сжимал в руке конверт, но не решался распечатать его, а только смотрел на письмо. Действительно, Айрис твердо решила все изменить. И не встречаться больше с Монти.
Молодой человек едва удерживался, чтобы не разорвать письмо на мелкие кусочки.
– Все в порядке? – спросил шериф.
– Да, да. Просто я немного удивлен. И всего. Монти не хотел выдавать свои чувства.
– Я
Слова шерифа быстро привели Монти в чувство. Неужели его растерянность так очевидна, что даже совершенно незнакомый человек мог заметить ее? Гордость, эта неотъемлемая черта всех Рандольфов, помогла собраться с силами. Его личные переживания никого не касались. Он не собирался ими ни с кем делиться.
Даже с братьями.
– Девушка путешествовала с нами, – пояснил Монти.
– И много там было таких красавиц? – поинтересовался шериф.
– Нет. Одна.
Монти отложил письмо в сторону: он не хотел читать послание Айрис в присутствии посторонних. Честно говоря, он совсем не хотел читать его, но понимал, что все прочитает. Откладывая письмо, он не снимал тяжести с души.
Дорогой Монти!
Я решила последовать твоему совету и проделать остаток пути на поезде. Теперь я поняла, что мне следовало слушать тебя с самого начала.
Благодарю за трогательную заботу обо мне. Бетти поехала со мной, так что можешь за нас не беспокоиться. Ты, наконец, обрел свободу, чтобы уделить все внимание коровам.
Я никогда не забуду, что ты говорил мне в ту ночь в прерии. Но полагаю, что мы действительно очень разные. Ты был прав, отказываясь думать о женитьбе. Из этого не вышло бы ничего хорошего. Ты самый замечательный мужчина, хотя и старался доказать обратное. Надеюсь, что ты найдешь женщину, которую полюбишь и которая сделает тебя счастливым. Уверена, что и ты желаешь мне того же.
Айрис Ричмонд.
Монти скомкал письмо. Он и не предполагал, что можно чувствовать себя таким подавленным и несчастным. Он ехал в Додж, чтобы сказать Айрис те же самые слова. Однако по непонятным причинам письмо заставляло быть потерянным и удрученным.
Почему ему так плохо?
Ответ прост. Только потому, что, несмотря ни на что, он жаждал увидеть Айрис. Он надеялся, что их встреча изменит его решение. Ведь на самом деле Монти вовсе не хотел отказываться от девушки, не хотел терять ее.
И вот теперь она сама сделала решающий шаг.
Монти поглотило чувство горькой утраты. Он не мог даже и думать, что больше не увидит Айрис. Несколько месяцев каждый день начинался со встречи с Айрис. Думать о ней, заботиться о ней, любить ее стало таким же необходимым, как быть Рандольфом.
Но он потерял ее. Наверно, трудно забыть первую любовь, какой бы глупой и безрассудной она не была. Монти никогда не забудет Айрис. Она всегда будет жить в его сердце. Всегда Айрис будет с ним, и навряд ли в будущем он сможет еще раз так полюбить.
Девушка направилась в Вайоминг вместе с Бетти. Что ж, по крайней мере, она в безопасности. И ему не нужно беспокоиться о ней. Пока
Монти разгладил письмо и положил его в карман рубашки. Затем направился в конюшню забрать лошадей. Надо уезжать.
Как хорошо было бы оставить здесь часть воспоминаний!
Монти твердо наметил дальнейший путь. Он намеревался купить стадо, основать ранчо, начать новую жизнь, а потом обязательно найти Айрис. Она совершила, наверное, ту же ошибку, что и он: думала, что все закончено. Но она была не права.
Они оба были не правы.
– Единственное, что я действительно хочу, так это научиться готовить индейку, – сказала Айрис. – Даже если нет рядом Монти, который всегда готов отведать ее.
– Вам придется подождать, пока у нас появится подходящая плита, на которой можно приготовить это блюдо, – настаивала Бетти. – Кроме того, в Вайоминге нет индеек.
Первый взгляд девушки на хижину, призванную стать их жилищем и центром ранчо, поверг ее в полное уныние. Это было жалкое зрелище. Строение представляло собой старый бревенчатый дом, наполовину вросший в землю, с одним-единственным окошком и огромной медвежьей шкурой вместо двери. Внутри все было недоделано. Непокрытый земляной пол, видимо, намокал зимой и весной. Роль постелей играли брошенные в углу шкуры. Через многочисленные щели в потолке в дом проникала пыль, которая толстым слоем лежала повсюду. Айрис казалось, что лучше жить в глинобитных лачугах, которые она видела в Техасе. Если бы не Бетти, девушка развернулась и умчалась бы прочь со скоростью ветра.
Конечно, Карлос и Джо могут настелить пол, но купить приличную мебель и плиту она не может себе позволить. Необходимо было соблюдать строжайшую экономию. Нужно было ждать, пока она продаст скот, а потом уже покупать что-либо в хижину.
Бетти готовила пищу на старой пузатой плите, стоящей в хижине, или на костре поодаль. И настаивала, чтобы Айрис училась готовить и там, и там.
Они провели на ранчо уже целый месяц, и Айрис изо всех сил старалась превратиться в женщину, которую Монти захотел бы взять в жены. Они с Бетти неимоверными усилиями постарались превратить хижину в подобие дома. Она научилась готовить целых три блюда, что, конечно, было немного, но положило доброе начало. И она обследовала каждый клочок своей земли, пока не узнала о ней все.
С каждым днем жизнь Айрис все больше и больше менялась, и она уже начала испытывать гордость за свои достижения. Девушка старательно изучала состояние трав, ручьев, искала впадины, наполненные водой, обширные луга, планировала расположение будущих строений на ранчо. Конечно, ей предстояло еще многому научиться, но она уже не была той легкомысленной особой, стремившейся улыбками и дрожанием ресниц завлечь в свои сети Монти Рандольфа.
Айрис очень надеялась, что тяжелая работа поможет ей избавиться от навязчивых мыслей о Монти, но, – увы! – ее надежды не оправдались. Она по-прежнему часто вспоминала о нем с болью, которая, казалось, никогда не утихнет. Бетти утешала ее, как могла. Но время шло, а страдания лишь усиливались. Все напоминало о Монти. Она старалась не произносить его имени, запрещала себе думать о нем. Но каждое незримое воспоминание лишь усугубляло мучения.