Айвенго (с иллюстрациями)
Шрифт:
Было видно, что он не всё время потратил на совещание со своими союзниками, так как успел нарядиться по последней моде того времени. Зелёный кафтан и маска были отложены в сторону. Длинные, густые волосы его обильными локонами ниспадали на богатый плащ, обшитый мехом. Бороду де Браси сбрил начисто.Камзол его спускался ниже колен,а пояс с прицепленной к нему тяжёлой саблей был вышит золотом и застёгнут золотой пряжкой. Мы уже имели случай упоминать о нелепой модной обуви того времени, а носки башмаков Мориса де Браси, загнутые вверх и скрученные наподобие бараньих рогов, могли бы взять первый приз на состязании в нелепости костюма. Таков был изысканный
Он приветствовал Ровену,сняв перед ней свой бархатный берет, украшенный золотым аграфом с изображением архангела Михаила, поражающего дьявола. В то время он грациозным движением руки пригласил её сесть. Так как леди Ровена продолжала стоять, рыцарь снял перчатку с правой руки, намереваясь подвести её к креслу. Но леди Ровена жестом отклонила эту любезность и сказала:
– Если я нахожусь в присутствии моего тюремщика, сэр рыцарь, - а обстоятельства таковы, что я не могу думать иначе,- то узнице приличнее стоя выслушать свой приговор.
– Увы, прелестная Ровена,- отвечал де Браси,- вы находитесь в присутствии пленника ваших прекрасных глаз, а не тюремщика. Это де Браси должен получить приговор.
– Я не знаю вас,сэр,- заявила она, выпрямляясь с гордым видом оскорблённой знатной красавицы,- я не знаю вас, а дерзкая фамильярность, с которой вы обращаетесь ко мне на жаргоне трубадура, не оправдывает разбойничьего насилия.
– Твои прелести,-продолжал де Браси в том же тоне,-побудили меня совершить поступки, недостаточно почтительные по отношению к той,кого я избрал царицей моего сердца и путеводною звездой моих очей.
– Повторяю вам,сэр рыцарь, что я не знаю вас, и напоминаю вам, что ни один мужчина, носящий рыцарскую цепь и шпоры, не должен позволять себе навязывать своё общество беззащитной даме.
– Что я вам незнаком, в том действительно заключается моё несчастье, - сказал де Браси,- однако позвольте надеяться,что имя де Браси небезызвестно, оно звучит иногда в песнях и речах менестрелей и герольдов, восхваляющих рыцарские подвиги на турнирах или на поле битв.
– Так и предоставь менестрелям и герольдам восхвалять тебя, сэр рыцарь, - сказала Ровена.- Им это приличнее, чем тебе самому. Скажи мне, кто из них увековечит в песне или в записях турниров достопамятный подвиг нынешней ночи - победу, одержанную над стариком и горстью робких слуг, а также и добычу, доставшуюся победителю,- несчастную девушку, против воли увезённую в разбойничий замок?
– Вы несправедливы,леди Ровена,- сказал рыцарь, смутившись и принимая свой обычный тон, - вы сами бесстрастны и потому не находите оправдания пылкой страсти другого человека, хотя бы она была вызвана вашей красотой.
– Прошу вас, сэр,- сказала Ровена, - прекратить эти речи! Они приличны странствующим менестрелям,но вовсе не подходят рыцарям и дворянам… Я в самом деле принуждена сесть, потому что вы, по-видимому, никогда не кончите произносить такие пошлости,каких и у всякого уличного певца хватит до самого рождества.
– Гордая девица,- с досадой сказал де Браси,видя,что на все его изысканные любезности она отвечает пренебрежением, - гордая девица, я тебе докажу, что и моя гордость не меньше твоей. Знай же, что я заявил претензии на твою руку тем способом, какой наиболее соответствует твоему нраву. При твоём характере тебя легче покорить с оружием в руках, чем светскими обычаями и учтивыми речами.
– Когда
– Твой совет хорош,- сказал норманн,- и на том смелом языке, который оправдывает смелое дело, я скажу тебе: или ты вовсе не выйдешь из этого замка, или выйдешь супругой Мориса де Браси. Я не привык к неудачам в своих предприятиях,а для норманского дворянина нет надобности оправдываться перед саксонской девицей,которой он делает честь,предлагая ей свою руку. Ты горда, Ровена, но тем более ты годишься мне в жёны. И каким иным способом можешь ты достигнуть высших почестей,как не союзом со мною? Как иначе избавишься ты от жизни в жалком деревенском сарае,где саксы спят вповалку со своими свиньями, составляющими всё их богатство? Как займёшь иначе подобащее тебе почётное положение среди того общества, в котором собралось все, что есть в Англии могущественного и прекрасного?
– Сэр рыцарь,- отвечал Ровена - тот сарай, о котором вы упомянули с таким презрением, с младенчества служил мне надёжным приютом. Поверьте, что если я когда-нибудь его покину,то не иначе,как с таким человеком, который не станет презрительно отзываться о жилище, где я выросла и воспитывалась.
– Я угадываю вашу мысль,леди,-сказал де Браси,-хотя вы,может быть,думаете, что выразились слишком неясно для моего понимания. Но не воображайте, что Ричард Львиное Сердце когда-либо займёт свой трон. Ещё менее того вероятно, чтобы его любимчик Уилфред Айвенго подвёл вас к его трону и представил ему вас как свою супругу. Другой претендент на вашу руку, возможно, испытывал бы чувство ревности, но на моё решение не может повлиять мысль об этой ребяческой и безнадёжной страсти.Знайте,леди, что этот соперник находится в моей власти. От меня зависит выдать тайну его пребывания в этом замке Реджинальду Фрон де Бефу,а если барон узнает об этом, его ревность будет иметь худшие последствия, чем моя.
– Уилфред здесь?- молвила Ровена презрительно.- Это так же справедливо,как то, что Фрон де Беф- его соперник.
Де Браси с минуту пристально смотрел на неё.
– Ты в самом деле не знала об этом?- спросил он.- Разве ты не знала, что в носилках Исаака везли Уилфреда Айвенго? Нечего сказать, приличный способ передвижения для крестоносца, взявшегося завоевать своею доблестной рукой святой гроб!
– И он презрительно рассмеялся.
– Да если бы он и был здесь,- сказала Ровена, принуждая себя говорить равнодушно,хотя вся дрожала от охвативших её мучительных опасений,- в чём же он может быть соперником барону Фрон де Бефу? Чего ему бояться, помимо кратковременного заключения в этом замке, а потом приличного выкупа, как водится между рыцарями?
– Неужели же и ты,Ровена,-сказал де Браси,-подобно всем женщинам, думаешь, что на свете не бывает иного соперничества, кроме как из-за ваших прелестей? Неужели ты не знаешь,что честолюбие и корысть порождают не меньшую ревность, чем любовь? Наш хозяин Фрон де Беф будет отстаивать свои права на богатое баронское поместье Айвенго с таким же рвением, как если бы дело шло о любви какой-нибудь голубоглазой девицы. Но взгляни благосклонно на моё сватовство, и раненому рыцарю нечего будет опасаться Реджинальда Фрон де Бефа, или тебе придётся его оплакивать,потому что он в руках человека, никогда не ведавшего жалости.