Айя
Шрифт:
— Ты! — воскликнула Айя и повернулась к нему лицом.
— Я, — улыбнулся Орайя. — Ты ведь мечтала об этом: о платье, о клятвах, произнесенных на твоем языке. Почему сейчас злишься?
— Ты уже все мои мысли «прочесал» или осталось что-нибудь недоступное?
— О том, как ты подсматривала за мной и о твоем общении с моим отцом мы поговорим позже, — улыбнулся Орайя и наклонился к ее спине, проводя по коже языком.
Айя закрыла глаза, чувствуя, как его пальцы расстегивают пуговицы ее платья, а губы следуют за ними.
— Ajami, а ты вся такая сладкая?
— Вся, —
Когда ее платье упало на пол, когда его платье просто растворилось в воздухе, она оказалась лежащей на топчане. Орайя целовал ее пальцы, слизывая сладкий сироп. Он целовал ее шею, облизывая бледную кожу. Он спустился к ее груди и провел языком по каждой линии, оставленной на ее теле кисточкой с сиропом. Орайя сжал сосок пальцами и оставил влажный сахарный след на его вершинке, а затем раскрыл свой рот и поглотил его, нежно посасывая ее грудь. Его ладони пробежались по ее животу и спустились к лону, раздвигая бедра.
Айя глубоко вздохнула, ощущая, как его пальцы обволакивают ее и проникают внутрь.
— Тебе нравится это? — спросил Орайя, поднимая на нее свои глаза.
— А разве ты не знаешь? — прошептала Айя.
Губы Орайи спустились по животу вниз и замерли у самого лона.
— А это тебе нравится? — спросил он и подул на нее.
— Орайя…
Язык окунулся в ее влагу, цепляясь за волшебный бугорок.
— А это? — пробурчал зрячий.
— А что еще?! — спросила она, прижимая ладонь ко рту и пытаясь не засмеяться.
— У-гу, — хмыкнул Орайя и вновь коснулся языком ее клитора. — Это?
— И это, — улыбнулась она.
Его губы сомкнулись и втянули в рот этот маленький бугорок. Он начал посасывать его, проникая пальцами в ее плоть.
— Ну, скажи что-нибудь… — прошептал Орайя.
— Сделай, как вчера, — простонала она.
— Женщина, ты издеваешься надо мной? Сплошной разврат и никакого стыда!
— Жене не должно быть стыдно перед мужем.
— Не стыдно, говоришь… — улыбнулся Орайя, обволакивая ее языком и устремляясь следом за пальцами.
Айя начала извиваться под ним. Орайя продолжал дразнить ее, лаская пальцами и губами изнывающую плоть. Одна из подушечек устремилась ниже, надавливая на нее. Айя напряглась, пытаясь не закричать. Губы раскрыли ее плоть, язык вновь наполнил ее, а влажный палец оказался с другой стороны, двигаясь навстречу языку.
— Орайя!!! — завопила Айя, выгибаясь под ним.
Он приподнял голову, продолжая свои движения.
— Жене не должно быть стыдно перед мужем…
Айя застонала, ощущая, как он играется с ней языком, принуждая бедра подниматься ему навстречу. Когда ее стоны стали громче, и в волосы Орайи вплелись ее пальцы, он оторвался от нее и, прижав к топчану, попытался поцеловать в губы, но она ловко перевернула его на спину и склонила голову на бок.
— Ты помнишь, каким я видела твое лицо, когда мы занимались любовью? — прошептала Айя, склоняясь к его шее и облизывая кожу точно так же, как это делал он.
Ее губы поползли ниже, захватывая в плен сосок и втягивая его в рот.
Орайя громко выдохнул, когда ее язык обвел контуры его мышц на животе. Она спускалась к бедрам, устраиваясь между ними и прикасаясь
Айя подняла голову, глядя на него и продолжая водить рукой вверх и вниз. Орайя протянул к ней руки, поглаживая щеки и проводя пальцем по ее губам. Он хотел, чтобы она сделала это. Чтобы попробовала его на вкус точно так же, как он пробовал ее.
— Иди ко мне? — улыбнулся он, оставляя свои мысли при себе.
— Орайя… — прошептала она. — Я столько раз занималась с тобой любовью в своей голове… …и это я делала для тебя тоже очень много раз.
Айя наклонилась и вобрала его в свой рот. Орайя дернулся под ней и тут же откинулся на топчан, закрывая глаза. Ее язык… Она ласкала его, она дразнила его, она манила его своими губами, заставляя бедра напрягаться и вздыматься вверх, к ней, в нее, вместе с ней. Поначалу, неопытные, робкие, а затем увлеченные и страстные, эти ласки ее рта отличались от всего, что он знал ранее. Ее минет — самый лучший на Свете. Ее губы — самые желанные для него. Айя почувствовала солоноватый привкус во рту и, отрываясь от него, поползла наверх. Он тут же нашел ее губы, смешивая их вкусы и поглощая ее язык своим ртом. Она подалась назад, упираясь в него своей влагой и позволяя заполнить стонущее тело.
Медленно, как в первый раз, только без боли, без напряжения, ощущая лишь бархат ее плоти, которую он заполнял целиком. Айя начала задыхаться. Она останавливалась, вынужденная возвращаться к реальности каждый раз, когда причиняла ему небольшую боль своей порывистостью. Ее бедра заныли, хватаясь за наслаждение из последних сил, но все же… …она устала. Она опять сбилась с ритма… Амир… Она только все портит…
Орайя присел, подхватывая ее бедра и приподнимая их своими руками.
— Глупая… Так я хочу тебя еще больше…
Он прижался ртом к ее губам, повелевая ее бедрами и начиная все сначала. Он управлял ее телом, то быстрее, то медленнее, будто бы заранее знал, как будет лучше, чувствовал, что ей нравиться больше всего. Айя задрожала, сильнее прижимаясь к нему.
— Иди ко мне, — прошептал он, опрокидывая ее на спину.
Айя обвила его ногами, ощущая, что сейчас просто закричит. Покрытая испариной грудь приникла к ее груди. Ладони заскользили по ее спине и подтянули за бедра к себе. От его движений ее скрутило, ее сжало, как пружину, побуждая громко стонать и извиваться. Она не знала, что даже ее голос ласкает его. Другой тембр, иные интонации. Никто, никогда не услышит ее голос таким. Никто, кроме него.
— Ajami… — простонал он, когда она закричала, выгибаясь под ним и сжимая своими бедрами.
Ее ритм, ее сокращения, ее наслаждение, ее экстаз. Все слилось в один единый звук, в котором утонул его собственный стон. Теплая жидкость заполнила ее тело, и стало так легко…
Орайя упал на нее, придавливая своим телом. Это было лучше, нет, это было самое лучшее, что он когда-либо испытывал. И тот, первый раз с ней, при всей его неповторимости, все-таки уступал свои позиции в новом рейтинге их совместных взлетов.