Аз Бога Ведаю!

Алексеев Сергей Трофимович

– Но уговор был!

Свенальд оставил хвост и жесткой рукой схватил бороду купца: мягкая борода, расчесана, ухожена, без сора и репьев.

– Урон понес, когда служил тебе! Плати! Принес ли злато? – он приподнял купца, оторвал от земли. – Что, слепошарый? По тяжести твоей, должно, принес… По уговору за урон воздашь!

– Пойдем в мою лавчонку, – заворковал слепой. – Там и воздам. С собой мало злата, один кошель…

– Нет, долгогривый пес! Здесь нанимал меня – здесь и желаю получить.

– Так

отпусти! Я заплачу сполна, хоть условились мы по итогу…

– Плати в сей же миг!

Трясущейся рукой слепой достал из-под плаща кошель тяжелый и меру – кубок для игры в кости. И зазвенело злато! Однако же Свенальд сорвал с головы шлем – то был единственный случай, когда он обнажил голову и лоб с клеймом.

– Вот моя мера! Ты ее знаешь!

– Ей-ей, разоришь меня! – заохал слепой, в шлем всыпая золото. – Разве это шлем? Это же пивной котел! Ума не приложу, зачем наемному витязю иметь такую великую голову, как у Сократа? И малой достаточно, чтобы махать мечом…

– Теперь отвесь за Лютову дружину, – невзирая на ропот гостя, сказал Свенальд и соорудил безмен: подвесил на плетке дротик, к наконечнику привязал меч, к тупому концу – пустой кошель. Слепой достал еще кошель, поболе первого, насыпал золота, не обронив ни одной монеты, но меч перетянул.

– Сыпь еще!

– Мой безмен показал меру! – заспорил гость. – Мне давно известно, сколько весит твой меч. Я трижды взвешивал!

– А ты позри на мой! Он показывает – мало.

Слепой ощупал дротик и меч тряся щеками, отвязал кошель от пояса, добавил с неохотой. Свенальд собрал все золото в один мешок и бросил его в ясли со свежей травой для коня.

– По твоей милости я дани лишился. Теперь взыщу с тебя за дань. Урон есть урон! По договору плати вес двух мечей!

– О, проклятый варвар! – вскричал слепой, однако под плащом нашел еще два кошеля. – Отдаю тебе, что имею за труды свои! Тут все, что есть. Вес одного меча.

– А мне потребно два веса! – невозмутимо проговорил Свенальд. – Сын Лют с дружиной тоже от древлян кормился.

Сжелтели белки купца, однако он отмерил золото и стал взвешивать, заворчал со слезами в голосе:

– В прошлый раз твой меч был легче…

– Он кровью напитался, – пробурчал воевода, упрятывая золото. – Теперь я получил сполна. Ступай же прочь. И более не являйся.

И взявши гребень, принялся старательно расчесывать хвост. Слепой же не уходил, вращая белками, выказывая недовольство, вдруг погрозил пальцем:

– За разбой тебя бог накажет! Все отнял у бедного несчастного купца!

– Нет надо мною бога, – вздохнул Свенальд, – А злата у тебя еще довольно. На самом деле твоя утлая плоть весит вдвое легче, а ты еще тяжелый… Не искушай меня, ступай, покуда не отнял. Ведь я хоть и варвар, да безбожный…

– Придет и твой час! – пообещал слепой. –

За все тебе воздается. Твой бог Один спросит за грехи. Он все видит, хоть ты и не признаешь своего господа. Придет твой судный день.

Свенальд вдруг оставил гребень и подался к слепому:

– Мой бог – Один? Ты знаешь это?.. Я слышал его имя сегодня. Посмотри мне в лицо. Может, скажешь, откуда я? В какой стороне земля моих отцов?

– Я слепой!

– Довольно лгать-то мне! – старый наемник встряхнул купца – зазвенело золото. – Отвечай! Где моя сторона? Где род мой, племя?

– Твой род разбойники! – дерзко ответил слепой. – Племя лихоборов. Не зря же мечен лоб!

Свенальд потерял интерес и выпустил купца, опустившись возле конских ног. Кручина смирила ярость, и вновь пригрезился ему дух родины – смолой пахнуло и овчарней…

Меж тем слепой, сменив недовольство на угодливость, заговорил иначе: .

– Досточтимый витязь! Славный воевода! Не имеешь ли ты желания послужить еще? Отплачу, как захочешь.

– Не желаю, – пробурчал он. – Хочу князю своему служить и более никому.

– Но прежде служил мне! – засмеялся слепой. – Помысли, что выгоднее: за службу данью получать, как в Руси, или от меня чистейшим златом? Хлопот всего – отмерить, взвесить. А потом утаить надежно…

Свенальд и бровью не повел, круша репьи.

– Из всех князей, кому я присягал мечом, этот малолетний тронул мое сердце, – признался он. – Не словом и не златом покорил, а дерзостью своей. Кто бы из прошлых князей посмел оскорбить меня? Кто бы решился посмеяться над старым витязем? Святослав лихо потешился, и мне по нраву его буйный дух! Поэтому хочу ему служить. Коли нет у меня ни родины, ни бога…

– Служи, служи ему, – согласился слепой. – Потакай во всем. Что ни замыслит он – ты не противься, исполняй достойно. Тем и мне послужишь. Не тяжела будет служба?

Занятие оставив, Свенальд потряс головой:

– Не уразумел… За потакание заплатишь златом?

– Более получишь, чем в этот раз.

– Чудно, – задумался он. – Мне мыслилось, ратный труд дороже – Слепой осмелел, приблизившись к воеводе, хрупкой рукой ударил его в грудь.

– Так-таки ты согласен?

Старый наемник протяжно вздохнул.

– Не свычно мне – потакать… Уволь, не стану. Не пристало мне злато даром получать. Всю жизнь за него служил, а ныне мыслю – за веру послужу. Этот ярый детина достоин моей веры! Княгине не любы замыслы его – мне в самый раз.

– Что слышу я? – изумился слепой, и в белых очах его возникли зеницы. – Чтоб пришлый на Русь и вечный наемник за веру служил? Ей-ей, лукавишь! Или выжил из ума!

– А тебе не позволю смеяться надо мной! – рука Свенальда потянулась к горлу – гость отпрянул. – Не всем можно тешиться над воеводой!