Аз-Зейни Баракят
Шрифт:
ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРВОЕ
Наши люди все до одного доносят о том, что некий студент из Аль-Азхара находился вблизи Аз-Зейни Баракята на протяжении всего пути следования процессии. Казалось, он был очень воодушевлен. Выяснилось, что именно он сопровождал Аз-Зейни из его дома в молельню шейха Абу-с-Сауда в Кум-аль-Джарех. Его имя — Саид аль-Джухейни.
ПРИМЕЧАНИЕ ВТОРОЕ
Когда процессия приблизилась к мечети аль-Хакема и оказалась перед воротами аль-Футух, откуда глазам проходящего открывается вид на стены тюрьмы «аль-Мукашшира» и ее верхний вход, откуда-то появилась полная пожилая женщина в старом черном покрывале, прошла через толпу, остановилась перед мулом Аз-Зейни и крикнула так громко, что обратила на себя внимание людей, находившихся там:
— Подлец, сын подлеца!
К ней бросились, но она растворилась, как крупинка соли в воде. Ее разыскивают, чтобы установить, кто она и откуда.
ПРИМЕЧАНИЕ ТРЕТЬЕ
Мы поручили одному из искусных соглядатаев, наблюдающих
Закария выглянул сквозь резные ставни балкона. За окном была темная холодная зимняя ночь. Напротив светилось окно. Василя бодрствовала: надеялась, что он, может, неожиданно появится у нее. Этой ночью он не коснется ее груди, прекраснее которой он не видел за всю свою жизнь — таких одновременно упругих и мягких округлостей, нежных и крепких, трепещущих от страха и неги, отдающихся и ускользающих, приближающихся и отдаляющихся, податливых под ладонями его рук. Он хотел нетронутый плод. Так и договаривался с Арефом — шейхом рынка рабов. Ареф — один из его людей, и самый преданный из них. Появление Васили было для Закарии большой радостью. Прежде всего он удостоверился, что рабыня действительно прибыла из Византии, а не была подослана ему кем-нибудь из эмиров с тайной целью. Он провел с нею первую ночь, пребывая в саду блаженства, в который не ступал еще ни один смертный. Он видел миг первой сладкой боли, дрожь плоти и увлажнившиеся большие глаза. Он хотел оставить на несколько дней работу и побыть с ней, чтобы маленькими глотками пить сладкий нектар расцветающей жизни. Но нежданно-негаданно явился этот Аз-Зейни и оторвал его от сладких воздыханий и томлений. И вот перед ним дело, подобного которому он еще не встречал. Надо проявить осторожность и твердость. Потом будут говорить, что он действовал разумно и решительно. То, что он делает сейчас, станет путеводной звездой, маяком для его преемников.
Некоторое время назад он послал за шихабом Аль-Халяби. Сейчас он приготовит калам и чернила, которые высыхают и пропадают через определенное время, достаточное, чтобы письмо дошло до адресата и было прочитано. Потом чернила исчезнут, и бумага вновь станет чистой. А через два дня исчезнет и сама бумага, как исчезает утренний туман под яркими лучами солнца. Это было во времена султана Фараджа бен Баркука, когда некое письмо стоило главному соглядатаю головы. Сейчас никому из врагов Закарии не удастся обернуть против него ни одного сомнительного слова. Он долго спорил об этом с главным соглядатаем шаха Исмаила ас-Суфия. Будучи одним из самых знающих соглядатаев, тот утверждал, что для соглядатая лучше самому являться к эмирам, и устно докладывать то, что надо сообщить. Закария возражал ему: «А если какие-нибудь люди выследят тебя и убьют? Зато ничего не может стрястись, если писать чернилами, которые исчезают после того, как письмо достигло цели». Он не сказал главному соглядатаю шаха, что уже заполучил такие чернила. Он единственный пользуется ими, но не прибегает к ним по каждому пустяку. Главный соглядатай шаха отрицал существование подобных способов переписки, говорил, что время таких чернил еще не пришло. Однако в эту же ночь письма, написанные этими чернилами, будут доставлены от Закарии эмирам Канбеку, Канибаю, Каусуну, Туманбаю и всем остальным важным людям в государстве. Закария там укажет на все неподобающие дела Аз-Зейни, нарушающие установления, которым должен следовать хранитель мер и весов. Аль-Зейни перешел все границы, когда посмел назначить своих людей, которые должны следить и доносить обо всем только ему. Может быть, он хочет ввести новый порядок в этой службе? Кровь закипает в жилах у Закарии от гнева. Может быть, этот подлец знает, что сделал один махараджа в Индии? Тот не удовольствовался одной службой соглядатаев, а завел три, по числу своих наместников — каждый из них имеет свой штат осведомителей. Таким образом сохраняется равновесие и ни один из соглядатаев не может забрать все дела в свои руки. Такое устройство восхищает Закарию, в нем проявился изощренный ум махараджи. Закария уже подумывал отправиться в Индию ознакомиться с этой службой или послать туда одного из своих ближайших помощников, чтобы узнать о ней подробнее. Но ведь отъезд даже лишь его помощника вызовет кривотолки. Может быть, до султана уже дошли сведения об этой системе и он переносит ее в султанат? Вот где погибель для Закарии! Султан наверняка делает это не сам, а по чьему-то наущению. Но как Аз-Зейни узнал обо всем?
Закарию душит гнев. Он все еще не имеет достаточно сведений об Аз-Зейни. Может быть, начальнику соглядатаев Каира трудно собрать эти сведения? А может быть, этот болван не подозревает о важности дела?
Необходимо знать все привычки Аз-Зейни, время, когда он ложится спать, его женщин, страны, в которые он ездил, какими языками он владеет. Непременно надо выяснить, кто была та полная женщина у ворот аль-Футух и во что бы то ни стало задержать ее. А этот молодой азхариец? Видимо, он близок к шейху Абу-с-Сауду. Новая забота… И так без конца.
Закария стоит посреди комнаты, в руках у него стакан
Кто знает, может быть, благодаря именно стакану утреннего молока Закарии пришла в голову блестящая мысль обратиться к Аз-Зейни напрямик. Казначею следует поддерживать с ним отношения — ведь главный соглядатай его заместитель. Закария выступит первым, прощупает настроения Аз-Зейни. И сделать это Закария должен тонко. На обычной бумаге, обычными чернилами он прикажет шихабу Аль-Халяби написать Аз-Зейни письмо. Одновременно другие послания будут разосланы эмирам.
Аз-Зейни Баракяту бен Мусе, хранителю мер и весов
Свидетельствуем, что нет бога, кроме аллаха, и нет ему равного, и на том будем стоять при любом правлении. Наши мечи поднимутся на отрицающих сию истину, и по справедливости. Мы утверждаем, что Мухаммед — раб его и посланник, самый достойный из всех, кто совершал деяния во имя справедливости и добра и кто наисправедливейшим образом определил вес и долю нашей нации. Да снизойдет на него милость аллаха, на род его и на следовавших за ним, которым зачтутся все труды их.
Итак, знай, что мы первыми обратились к тебе с письмом. Желая безопасности подданным во всех провинциях и селениях, мы хотим, чтобы ты ведал, о чем пишут. О тайной стороне дел ты можешь узнать только через людей, поставленных нами среди мусульман. Злонамеренные перешептывания не услышишь, не прибегая к нашей помощи. Такой порядок заведен в султанате с тех пор, как мы помним себя. По обычаю дела, что отводят от нас и большое зло и малое, находятся в нашем ведении. У нас служат тысячи людей, о которых никому не ведомо. Все они на службе у султана. А его люди не смыкают глаз. Храня покой подданных, они проникают всюду, трудятся без устали и не покладая рук. Поэтому мы решились указать тебе и известить о том, чему надлежит следовать, а именно о необходимости посылать нам каждый вечер подробный отчет о тех нарушениях, которые твоими людьми установлены, дабы нам было ведомо, кто их совершил, чтобы наказать злодеев и защитить благочестивых и преданных. Мы просим также прибегать к помощи наших глашатаев, чтобы можно было следить за тем, что они говорят и с чем обращаются к черни. Это дело могло бы показаться тебе ничтожным и глупым, а между тем оно может иметь вредные и опасные последствия. Мы могли бы объяснить их тебе при первой же встрече, поскольку мы стремимся к миру и знанию. Сего требуют от нас порядки и установления, существующие с незапамятных времен. Мы всегда им следовали и будем следовать, покуда они существуют. Не нами они придуманы, а завещаны нам от предков наших…
Мир тебе.
Десятое шавваля 913 г. хиджры.
Некоторые соображения главного соглядатая Закарии бен Рады, направленные им султану и эмирам
Если я стану перечислять все нарушения, допущенные Аз-Зейни Баракятом, это займет слишком много времени. Посему буду краток.
Во-первых, никогда ранее не случалось, чтобы важное лицо собирало всех жителей Каира низкого и высокого звания и обращалось к ним с речью, которая взволновала всех до глубины души. Одному аллаху ведомо, сколь сильно могли раскалиться угли и какой пожар мог вспыхнуть, если бы мои люди не были начеку и не приняли все меры предосторожности, дабы сохранить безопасность и спокойствие…
Во-вторых, он назначил глашатаев, которых никто не знает. Я не просматривал и не подготавливал их свитки, не давал им должного направления. Нет нужды приводить доказательства серьезности сего нарушения.
В-третьих, он нарушил правила должностного подчинения. Он намекнул, что намеревается создать особую службу соглядатаев, преданную ему и находящуюся под началом только его самого. Подтверждение сему я нашел, ознакомившись с донесениями моих помощников, которые не ошибаются, ибо следят за жизнью Аз-Зейни с самого начала до сего времени, слушают все, что говорится о нем. Единственная моя забота при этом — мир и спокойствие в стране. Нет у меня иного стремления, кроме желания указать на то, что может получиться, коли каждый чиновник, большой или маленький, заведет себе своих соглядатаев и будет ими руководить, как ему заблагорассудится, без ведома блюстителя безопасности государства или султана. Этого я не допущу и всеми — силами препятствовать буду. Только я и мои люди — глаза и уши султана.