Азарт
Шрифт:
— Ты с ума сошла? — изумилась Ева.
— Откуда я знаю, может, они поэзию любят?..
— Думаю, не очень, — возразил Павел, потому что у меня пришла дополнительно только одна шестёрка, от которой мне тоже не было никакого проку.
Я бросила в третий раз.
— Три шестёрки. Тройка у меня уже есть?
Ну, нечего делать, считайте ограды.
— Первая, — начали они хором. — Вторая…
Я не собиралась излишне рисковать и, как только выпала ещё одна шестёрка, остановилась.
— Пусть
Тадеуш с лёгкими колебаниями положил ручку на пенопласт и бросил. Вышли у него две четвёрки, две единицы и двойка, что я ещё успела заметить, так как он некоторое время над ними медитировал.
— Единицы у меня есть. Две пары?.. Нет, маловаты. Ладно, что поделать, буду бросать.
К двум четвёркам у него после первого же броска добавилась третья, и верхние четвёрки перестали быть для него проблемой, при этом он сохранил одну ограду. Я поставила стакан с чаем под локоть Еве, которая сразу же отпила из него.
Павел начал потряхивать кости.
— Так вы говорите, надо что-то говорить? Ну так я им такое скажу, у них глаза на лоб полезут. Могу даже в прозе. Я вам покажу, если вы мне это… Я хотел сказать, если вы мне не это…
Кости, видимо, перепугались, потому что Ева, которая как раз собиралась снова хлебнуть из стакана, вылила на себя почти весь чай. У Павла разом вышли четыре шестёрки.
— Ну вот, я же говорила, что он выбросит карету! — с ужасом воскликнула Баська.
— В другой раз не говори таких вещей, накаркаешь, — попросил Тадеуш.
— Черт, — сказала Ева.
— Карета с первого броска, — с удовлетворением отметил Павел. — Вдвойне, это будет семьдесят два, если я правильно считаю.
— Негодяй, — высказалась Баська.
— Я не жадная, и чая мне для тебя не жалко, — сказала я Еве. — Я тебе ещё налью, только уж если вы хотите его выливать, то, может, лучше сразу за окно, зачем в квартире-то пачкать.
Там сыро, моросит, так что ещё немного жидкости большой разницы не составит. Нет, подожди, в ванную пойдёшь позже, а сейчас бросай, твоя очередь.
Стряхивая с себя струи напитка, Ева бросила. Две тройки, двойка, четвёрка и шестёрка. Она оставила тройки. За следующие два броска ей не пришло больше ни одной. Мы начали считать ограды. Одной ей хватило — третья тройка, она велела эти три тройки записать и понеслась в ванную. Кости схватила Баська.
— Лучше бы из этого были две пары, — гневно фыркнула она при виде двух шестёрок и одной пятёрки. — Ладно, ничего не поделаешь, бросаю. Третья шестёрка… Нет, мне этого мало.
Ещё раз! Считайте ограды.
— Первая.., вторая.., третья… Все!
Четвёртая шестёрка её удовлетворила, она записала её наверх, так как из двух зол лучше было потерять каре,
Павел записал каре вниз как каре, потому что благодаря броску с руки оно считалось у него втройне, а к верху это не относится. Баська же наверху как раз вышла на ноль, компенсировав все свои минусы.
Я бросила, с горечью и упрёком посмотрела на две четвёрки и приступила к дальнейшим броскам. Два броска — ничего. Ограды! Использовав одну, я получила три четвёрки. Записала их наверх.
Тадеуш переложил ручку в левую руку и бросил. Две четвёрки, шестёрка…
— Четвёрки у меня уже есть. Ладно, будь что будет…
Он начал бросать к этой одной шестёрке, и сразу же вышли две пары, шестёрки и пятёрки, один забор сохранился. Кости взял Павел.
— Забыл, что я им говорил, а так здорово подействовало…
— И так неплохо, — успокоила его я, — две пары, восемь и восемь — шестнадцать. Хочешь такие?
— Хочу. Запиши. И две ограды.
— Зачем тебе столько оград? — скривилась Баська.
— На чёрный день. Кто теперь?
— Ева. Она там сохнет или устроила постирушку?
— Иду, иду, — сказала Ева, выходя из ванной в моем халате. — Ты не возражаешь, что я надела твой халат? У меня все мокрое.
— Могу тебе также одолжить блузку и кофту. И даже какую-нибудь юбку. Но это потом, сейчас иди бросай.
Ева бросила. Две шестёрки и помойка. Она уже сделала движение, чтобы бросать дальше, и остановилась.
— Нет, ничего не выйдет. Запишите шанс.
Сколько там?.. Двадцать одно. Очень хорошо.
— Кому как, — заметила Баська и пробормотала что-то себе в ладошку. Бросила. — Три единицы? С ума от этого можно сойти. И оград у меня нет?
— Есть три, — ответил Тадеуш.
— Ладно, буду бросать. Все равно, будь что будет.
Две четвёрки, пять, шесть и один. Ирония судьбы, четвёрки у неё уже были записаны. Она отложила в сторону пятёрку и шестёрку, бросила ещё раз, получились две пары.
— Записать! В норме.
Я получила две пары и пошла в кухню за очередным чаем для Евы. Тадеуш выбросил две пятёрки, две тройки и единицу. Две пары у него уже были, записал себе минус три. Павел бросил осторожно: две двойки, тройка, четвёрка и шестёрка.
— Так и тянет на большой стрит. Но не буду.
А может?..
Он вдруг схватил одну двойку, потряс и вытряс недостающую для большого стрита пятёрку.
— Записать! И одну ограду!
— Вот уж действительно судьба слепа, всю дорогу ходит не туда, куда нужно, — провозгласила в пространство Баська.
Ева молча бросила, недоверчиво косясь на стакан, который я как раз поставила рядом с ней на стол. Глянула и вскрикнула.
— Вот это да! Раз, два, три, четыре, пять! Я правильно вижу? Малый стрит! И два забора!