Азия в огне(Фантастический роман)
Шрифт:
— Я хотел вас спасти и сохранить, но вы умрете, если не уступите мне, так как у главы империи не должно быть слабостей. Капитан Меранд, я вас знал когда-то, хотя вы и не сохранили об этом никакого воспоминания. Вы еще были тогда простым мичманом, и я обедал рядом с вами, за столом вашего отца, славного адмирала, бывшего в то время французским морским министром. Я сопровождал тогда великого князя Сергея. Потом, одиннадцать лет спустя, я видел вас в Тьян-Цзине, где я командовал императорской гвардией. И мы разговаривали — помните? Об реорганизации китайской армии…
— Вы правы, — сказал Меранд: —я
— Людьми играет судьба. Она вновь свела вас со мной. Я — человек, созданный судьбою!
И вдруг, повернувшись к Ковалевской, он мягко вымолвил:
— Вас, сударыня, я также знавал в Петербурге я в Париже… Я любовался тогда вашей красотой, равной вашей учености… Такой я вижу вас и сейчас… Вы имели мужество пренебречь всеми опасностями Азии, когда дороги её были еще для вас открыты— захотите ли вы погибнуть только потому, что для вас теперь нет обратного пути?
Этот странный человек, после угроз пробующий их увлечь, очаровать, возбуждал в Ковалевской, Меранде и остальных— невольное смятение, которого они не в состоянии были скрыть.
Тимур понял это и быстро прибавил:
— Я даю вам два дня на размышление. Вы останетесь в одной из моих палаток. Если вы не захотите остаться со мной и служить мне — вы должны умереть. Так повелевает закон Азии!
Говоря эти слова, татарин отступал понемногу назад, до портьеры, которая, по его жесту, раздвинулась, затем перешагнул порог и исчез раньше, чем пленники успели возразить хоть одно слово.
— Ну, тип!.. — вскричал доктор, вздохнув с облегчением. — Он меня положительно взволновал!.. Трагик!.. Артист!.. Смесь Наполеона и Манжена!.. Что за человек!.. Он знает вас, Меранд, и вас, барышня!.. Одну минуту я думал, что он примет вас в свои объятия! Он притворяется, что скорбит о вашей участи и исчезает, сделав новую угрозу, как чёртик в коробочку. Нечего сказать, стоило тащиться более тысячи километров, от озера Эби-Нор, только для того, чтобы наши шеи могли послужить точильным бруском для этих сабель!
И славный доктор свирепо посмотрел на черных колоссов, неподвижно стоящих вдоль стен. Однако, пришел китайский офицер, проводивший их сюда, и сделал им знак следовать за ним.
Он ввел их в соседнюю палатку, выстланную коврами, на которых лежали подушки. Дверь её вела в отгороженную часть лагеря.
Внутренность палатки была очень мрачна, но пленники вошли туда, не раздумывая.
— Вы можете свободно входить и выходить. Вам только запрещается далеко отходить от палатки! — сказал по-русски китайский офицер.
Они не ответили ничего. Но, когда он проходил мимо Ковалевской, — та тихо шепнула ему несколько слов. Почти не остановившись, офицер сделал легкий кивок головою, в знак, что он понял, и ушел.
Совершенно разбитые пятичасовым парадным маршем и только что разыгравшейся драматической сценой, пленники расселись и разлеглись на коврах.
— Теперь мы можем начать «диалоги мертвецов!..» — заявил Ван-Корстен, язык которого никогда не любил быть праздным: —добренький Тимур подарил нам двое суток. У нас найдется, чем их наполнить. Мало умирающих на своем смертном ложе могли бы вспомнить столько интересного, как мы! Герман, предлагаю
Шутливый монолог доктора возымел обычное действие, и озабоченно нахмуренные лбы разгладились.
— Вы, доктор, председательствуете лучше, чем кто-либо на свете! — улыбнулся Боттерманс.
— Слава Богу, я не боюсь смерти, но меня возмущает мысль, что наша гибель не принесет никому пользы!
— Безусловно, было бы лучше, если бы мы умерли месяц тому назад, сказал Меранд: —но что поделаешь, дорогие друзья мои, этот необычайный человек совершенно верно характеризовал наше положение — нас увлекает рок! Вы слышали, с какой уверенностью он говорил о будущем? Сколько в нем веры в самого себя. Его гордость величава и наивна в одно и то же время, он даже и не допускает мысли, что мы можем ему противоречить. Он цивилизован наполовину, но его культурность не простирается так далеко, чтобы сохранить нас в живых, если мы ему будем бесполезны!
— Короче говоря — мы не более, как простые камешки, по которым едет его победная колесница!
— И однако я не вижу — зачем этой колеснице давить нас. Мы — пленники, мы не имеем никаких шансов убежать… Сохранив нас в живых — он имел бы хороших свидетелей своего триумфа, в котором он так уверен!
— Милый Боттерманс, наши мысли по поводу разных вещей могут не сходиться с мыслями этого человека, — заявил Меранд: — его сила, по-моему, заключается в возбуждении всех этих азиатских племен, которые как бы «идут за ним», но, в сущности, увлекают его за собою… прикрываясь им, действуют буддизм и многочисленные китайские тайные общества. Он говорил о ламах. Мы уже их видели подстрекающими толпы, встречаемые нами до прибытия сюда. Даже сегодня утром я видел их в большом количестве, позади рядов армии. Их легко узнать по желтым митрам и красным доломанам. Верьте мне это религиозное движение, крестовый поход наизнанку!
— Тем не менее — китаец по природе скептик, — заметил Германн: —борьба против миссионеров есть больше результат ненависти к образованию, боязни социальных реформ, чем преданности учению Будды или Конфуция!
— Что с этого! На религиозной почве или нет— желтое нашествие больше не миф. Ведь, о нем говорят во Франции вот уже тридцать лет! С самого начала мы имели дело с китайскими рабочими, это была прелюдия. Теперь мы получим Тимура и его головорезов!
И Ван-Корстен погрозил кулаком в пространство.
— Во всяком случае, Меранд, — продолжал он: — Тимур хотел вас спасти, и вы должны быть ему признательны за это. Я теперь понимаю, что это были за вестники, понуждавшие вас спасаться. Почему вы их не послушались? По крайней мере, Европа знала бы уже, что ее ожидает!
— Вы же знаете, дорогой доктор, что офицер не покидает своего поста и не уходит со своего судна первым. Между прочим, я вовсе не так уверен, как вы, в том, что вестников посылал Тимур. Какой резон был бы ему задержать вас и предоставить убежать мне? А если бы он захотел спасти нас всех — ему достаточно было бы во время нас предупредить…