Азия в огне(Фантастический роман)
Шрифт:
Меранд видел и чувствовал, как содрогается и трепещет Капиадже. Дочь Тимура не могла не страдать за своего отца. Будет ли её любовь к Меранду настолько сильна, чтобы заставить ее преодолеть дочернее горе? Меранд хотел ускорить решение этого вопроса и подумывал уже о том, не позвать ли ему, несмотря на опасность, аэронеф и ни приказать ли ему начать кружиться над палаткой доктора, устроив при помощи мин, вокруг неё непроницаемое огненное кольцо, которое произвело бы переполох и помогло бы ему бежать на аэронефе, захватив
Сумерки еще не вполне наступили. Было довольно темно, небо продолжало быть обложенным тучами, но прошло еще часа два, пока наступила настоящая ночь. Меранд ласково и нежно разговаривал с Капиадже, стараясь успокоить ее и развлечь.
Он сам был искренно взволнован близостью молодой девушки. Время от времени он обращался к Наде с несколькими словами, объяснявшими его намерения. Вдруг раздался в лагере новый шум.
— Тише! — сказал Ван-Корстен: —что-то случилось… Слышны не то пушечные выстрелы, не то гром…
Обе женщины вскочили. Меранд прислушался.
Вдали раздавался странный грохот, то усиливавшийся, то стихавший — и ему отвечала необыкновенная сутолока, поднявшаяся вдруг в лагере. Были слышны крики и дикие возгласы.
Меранд быстро отдал себе отчет в свойстве этих страшных звуков.
— Это — битва… Это — гул сражения.
Татарский офицер заглянул в палатку.
— Нужно идти! — оказал он.
Меранд отвернулся.
— Куда идти? — спросила Надя: — вернулся ли Тимур?
— Я слышу трубы, — сказал офицер: —это призыв к битве. Я должен вас проводить назад. Не бойтесь ничего. Могучий Тимур непобедим!
Вокруг палатки слышались шаги множества людей, лошадиный топот, бряцание оружия, команда, оклики и мрачные звуки гонга и цимбалов.
Вдруг татарский офицер повалился на землю, словно подкошенный. Какой-то араб перескочил через его труп и очутился в палатке Надя и Капиадже шарахнулись назад, ужасно испуганные. Но ложный араб скинул капюшон и крикнул:
— За оружие, капитан! Тимур возвратился!
IX. Конец драмы
В самом деле, сквозь шум свалки можно было расслышать крики: «Тимур!.. Тимур!.. Вернулся господин»… и звук труб. Приближался топот многочисленной конницы.
Ван-Корстен и Меранд втолкнули женщин поглубже в палатку, вплоть до походной койки доктора.
— Вот она, роковая минута, — шепнул доктор: — это будет нелегко!.. Знаете, господа, вам лучше остаться пока арабами…
Но Меранд предпочел распорядиться сам.
— Полэн, ступай, позови аэронеф! — приказал он. — Теперь все зависит от твоей смелости и
— Слушаю, капитан!
Бравый матрос толкнул ногою труп татарина в угол, покрыл его ковром и вышел.
Едва только он опустил портьеру, как две лошади остановились перед палаткой и повелительный голос приказал ее открыть.
Палатка вся затряслась; портьера, наполовину разодранная, была отдернута.
Ван-Корстен узнал самого Тимура, который соскочил с покрытой пеною и кровью лошади.
Ван-Корстен постарался встретить его у самого входа. Лицо азиатского императора было бледно и измучено. Однако, оно по-прежнему выражало гордость и величие.
— Простите пожалуйста! — вскричал Ван-Корстен, который никогда не терял присутствия духа: — я и не подозревал, кто хочет войти сюда столь стремительно!
Тимур резко отодвинул его прочь и вошел в палатку. Сначала он ничего не мог различить, кроме смутных белых теней. Но затем он громко позвал:
— Надя! Капиадже! Вы здесь зачем?
— Да, да, это они, — поторопился заявить доктор: — они обе нездоровы, и я им понадобился для совета…
Тимур быстро подошел к женщинам.
— Вы должны немедленно сесть на лошадей и отправиться со мною.
— Это невозможно, — запротестовал доктор: —обе они еще слишком слабы!
— Это необходимо. В случае крайности их привяжут к седлам, — мрачно воскликнул Тимур: — все погибло! Вы, доктор, тоже последуете за мной!
— Однако, что случилось?
Доктор желал выиграть время.
— Мои армии разбиты. Проклятые европейцы преследуют нас. Но у меня осталась еще моя гвардия, которая умрет, сражаясь. Я имею еще возможность соединиться с войсками, задержанными в Месопотамии и Персии. Я еще не побежден. Китай доставит мне людей!
Все горделивое заблуждение Тимура сказалось в этих словах. Разгром не подавил его азиатской пылкости. Он решил увезти с собою свой единственный европейский трофей — Надю, затем— свою дочь.
— Едем! Лошади готовы.
Он подошел к оцепеневшим и изнемогающим от напряжения женщинам.
Вдруг между ним и ими появился бедуин, которого Тимур раньше не заметил.
— Кто этот человек?
Рука его схватилась за саблю.
Тогда Меранд в то время, как доктор подошел к входу и опустил клочья портьеры, не вызвав этим подозрения у свиты Тимура, — откинул свой капюшон и сказал:
— Поздно, Тимур. Твой час пробил.
Тимур отступил на шаг и, слегка наклонившись вперед, уставился на говорившего с ним так смело человека.
— Ах, Меранд! Я должен был предполагать, что натолкнусь-таки на вас в этот миг отчаяния! Это вы начальник эскадры аэронефов! Вы — главная причина моего поражения! Но какое безумие привело вас сюда и отдало в мой руки?! Да, я побежден, но, по крайней мере, отомщу моему страшному противнику!