Баба Люба. Вернуть СССР 4

Фонд А.

— Не соглашусь, Пётр Кузьмич, — сказала я и коварно усмехнулась, — есть же ещё Великобритания, Германия… Почему бы не удобрить и их земли?

Утром опять выключили свет. В моём родном ЖЭКе, как обычно в таких случаях, все «разъехались на дальние участки со срочной проверкой».

Решила не отрываться от коллектива и я. Сдала подготовленный со вчера отчёт Щетинину и сразу же заглянула в кадры. Таисии там не оказалось: сегодня дежурить была очередь у другой кадровички.

А

жаль, очень уж мне было любопытно, чем закончилась история Таисии по «отбиванию» у меня Алексея Петровича. Причём мне было так любопытно, что, если бы не опасение столкнуться с ним у неё дома, я бы сейчас же направилась прямо к ней в гости, чтобы всё разузнать.

Записавшись в журнале и перекинувшись парой слов с кадровичкой, я со спокойной совестью прямиком отправилась в «Дом молитв».

В Доме молитв было непривычно тихо. Нет, я понимаю, что люди на работе, и что свет отключили сегодня опять на весь день. Но всё равно здесь всегда кто-нибудь да был. То сестра Инна возилась со своими растениями на клумбе, или с рассадой. То молодёжь разучивали какую-то библейскую сценку и репетировала в одной из комнат. Какие-то хозяйственные дела, организационная суета, да и так, просто поболтать, — но люди всегда здесь были.

Но не сегодня.

Хотя само здание было открыто.

Я вошла внутрь и ходила в одиночестве по тёмным, гулким коридорам.

— Есть здесь кто? — уже в который раз воскликнула я.

Помещения были пусты.

Ну ладно, не больно то и хотелось. Я свою миссию выполнила и совесть моя чиста.

С этой мыслью я развернулась, чтобы идти обратно, как вдруг из бокового коридора прямо навстречу мне вышла лучезарная Марина.

Увидев меня, она аж дёрнулась и ошалело уставилась на меня:

— Ты! — злобно прошипела она.

— Что я? — спросила я и решила брать быка за рога и не тянуть больше с разборкой, — у тебя какие-то претензии, Марина? Мне сказали, что ты свидетельствовала против меня.

— Это из-за тебя Всеволод погиб! — фыркнула она.

— Ты совсем дура? — рассердилась я, — если его грохнул Ростислав, то причём тут я? Они власть не поделили, а ты взяла и меня приплела! У тебя с мозгами всё в порядке?

— Но ведь ты последняя возле него крутилась! — прорычала Марина, всю её лучезарность, как рукой сняло, черты лица исказились, и она стала похожа на медузу горгону.

— И что тебе это дало? — проигнорировала её наезд я, — ну слила ты на меня дезу. Менты проверили и всё равно нашли крайнего. А ты как была полным нолём и ничтожеством, так и осталась.

— Ты дрянь! Ты крутила с ним любовь! — Марина уже кричала во весь голос.

Да, я бы могла объяснить ей правду, рассказать, что ничего у нас с ним не было, что такие мужчины не в моём вкусе, но не стала. Чисто из вредности не стала. Раз ты, сучка, на меня так подло возвела

напраслину, мечтая посадить в тюрьму — мучайся теперь с этим всю жизнь.

Поэтому слух я сказала, даже не пытаясь замаскировать злорадство:

— Ой, Марина, даже если бы я ему не нравилась, то у тебя всё равно шансов никаких не было. Посмотри на себя, мало того, что природа особо не наградила тебя ни красотой, ни привлекательностью, так ты ещё за собой следить совсем не умеешь. Вряд ли у тебя с такой внешностью был хоть малейший шанс привлечь его внимание.

Глаза Марины расширились от этих слов, губы задрожали. А я развернулась и со спокойной совестью пошла домой.

Ну а что — сделал гадость — на сердце радость. А Марина пусть лучше краситься научится, больше толку будет, чем все эти интриги проворачивать и мстить придуманным соперницам. Вкладываться всегда прежде всего в себя надо, тогда и соперниц никаких не будет!

Я шла по улице и на моих губах змеилась удовлетворённая улыбка.

С Галкой мы встретились на её новой работе. Насколько я знала, сейчас она работала администратором в частной парикмахерской, сидела на «ресепшне».

Я вошла в неприметное приземистое здание. Здесь было темно и пахло краской для волос. Какой-то местечковый «бизнесмен» замахнулся на салон красоты, а так как он его в глаза никогда не видел, то и сделал всё по своему разумению.

И сейчас «салон красоты» представлял собой нечто среднее между нарядным сельским клубом и советской парикмахерской. Хотя стены были выкрашены в красный цвет, а на стенах были поддельные барельефы Нефертити, Клеопатры, бога Ра и еще кого-то вроде как египетского, но тем не менее ощущение сельского клуба не покидало меня все то, время, что я там была.

Так как свет во всём Калинове выключили, то соответственно народу в салоне не было. Там лишь одиноко сидела Галка и апатично перелистывала старый, изрядно потрёпанный журнал «Бурда моден».

— Галочка! — радостно воскликнула я, лишь только вошла внутрь.

— Ой, Любаня! — подскочила она и бросилась меня обнимать.

Покончив с приветствиями, она тревожно спросила:

— Что-то про детей выяснила? Шанс их вернуть есть? Отец твой места себе не находил! Он так переживал, прямо ужас!

— Да, спасибо тебе, — от души поблагодарила её я, — дети уже дома. И спасибо, Галюня, что поддержала моего старика!

— Да чего там, — смущённо отмахнулась Галка, как от чего-то совсем несущественного, — любой бы так поступил…

— Сколько я тебе за международный звонок должна, Галя? — спросила я, но Галка категорически отказалась брать от меня хоть копейку, мол, с каждым может случиться беда.

— А вот это я тебе из Америки привезла, — я вытащила из сумки и протянула ей свёрток.