Баба Яга против!
Шрифт:
А если неправда — Ивана-царевича догнать и убить. А коль не догонят — царю Берендею и граду Переславлю война.
— Елена Прекрасная ему наутро точно что-нибудь да изрыгнет, — проговорила Яга. — От такого обилия вкусняшек у нее точно будет несварение. И аллергия на что-нибудь вылезет. И поймет царь, что его надули.
— До Долмата день пути, — пробормотала Кики, постукивая себя по подбородку. — Но на ступе можно быстрее обернуться.
— А избушкой если побежать?
Кикимора вытаращила глаза свои большие да
— Избушкой?!
— Тихомира обнаружила, что любит путешествия. Иван расписывать их прелести умеет.
— На пользу тебе встреча с Иваном, — довольно крякнула Кикимора. — И щечки румянее стали, и сердце живее бьется, и чудеса замечать начала. В человека снова превращаешься. И хорошо, и правильно, и… печально.
Вздохнула Яга.
— Все равно ведь я уйду, он уйдет, дороги наши разойдутся. Все будет как раньше, Кики.
— Вы сами строите свои дороги, — отрезала Кикимора. — И жить тебе среди людей, а не среди божеств надобно. Так что все своим чередом, Ягуся. Поспешайте к царю Долмату.
— А как же с войной?.. Что царю за кошку Мег предложить?
— Поговори с Иваном, ваша это забота. Если он вполовину так хорош, как говорит Леший, то не оплошает. Серый Волк есть у вас еще. Огнегривого коня достанете, если понадобится.
— Нечего красть у царей, — не согласилась Яга. — Я за честный обмен.
— Я вам не советник. Сама говорила — люди должны уметь свои проблемы решать. Не можешь ты вечно совета у других спрашивать. Сама иди и живи свое. Яблочко я тебе не дам — не обессудь, а вот клубочек поищи у себя в кладовке. Избушку спроси. Клубочек приведет вас куда надо. А по моей тропинке ты теперь не сможешь ходить.
— Но как же?.. Обидела я тебя?
— Нет, Ягуся. Просто ты теперь больше человек, понимаешь? Это хорошо, но слишком часто нельзя нам видеться, неправильно это. Человек должен сам уметь. На посиделки приходи, с просьбами — не найдешь меня.
Обратно Вихря летела на закате. У Яги дух захватывало — какое все золотое да чудесное. И мир, оказывается, такой волшебный и замечательный. Только смотреть надо уметь.
Человеком она становится? Странно. Была ведь вроде бы. Но про то, что сердце бьется — правда…
Нащупала в кармане подарок Ивана. Окарина. Вытащила, полюбовалась в свете заката. К щеке приложила.
— Вихря, хочешь послушать окарину?
Вихря угукнула и изобразила в небе пируэт. Яга едва не вывалилась, схватилась за борт. А вот пестик ухнул вниз. Вихря ушла в мертвую петлю следом. Яга вздохнула — ремни безопасности бы сюда. Поймали пестик с горем пополам, вернулись на прежнюю высоту. Приложила свистульку к губам, осторожно подудела в одну дырку, во вторую. Зажала пальцем одну. Вторую. Уловила ноты. Попробовала наиграть мелодию. Ту же Зельду, почему нет. Несложно оказалось.
Вихре, похоже, нравилось. Романтика! Внизу блестит золотым зигзагом река, лес тоже позолочен,
И даже от этой мысли хотелось не в угол прятаться, а смеяться и идти обнимать мир.
— Яга!
Навстречу ступе тяжело летел ворон. Вещий Олег. Яга помахала рукой, окарину снова в карман опуская.
— Что там, Олежка? Мы знаем, где кошка Мег. Не утопла она.
— А вот Иван утоп… Волк первым увяз, Иван своей веревкой его подвязывал, Мира волка вытянула, а Иван…
Внутри все похолодело. И к Кикиморе уже не пойдешь. Яга схватилась за пест, брови сдвинула.
— Вихря, покажи, что умеешь! Быстрее света, к болоту! Олежка, дорогу показывай!
8. Терем ходячий да ворчливый
Ты — мой день, ночь моя, небеса и моря,
Ты — моё свиданье с богом у огня.
М.Леонидов. Ты мой дом, мой очаг.
Боялась Яга не успеть, очень боялась. Что лишь пузырьки одни вместо Ивана на болоте застанет.
Пусть и клялись Кикимора и Леший, что под опеку его возьмут. Но это не одно ведь и то же, что от верной смерти по глупости спасать.
И надо было ему за сафьяновым сапожком в трясину лезть!
Погоняла Яга пестом как могла, да и Вихря не подкачала. И все равно барышне нашей было, что щеки раздувает да зубы стынут. Что ветер в деревьях листьями хрустит и стонет.
А говорил, это девицы в беде до смерти доводят и хлопоты несут!
И что же вы думаете? Лежал Иван-на-сей-раз-дурак, распластавшись, на жердочке, поперек берегов брошенной, и байки Серому Волку да избушке Тихомире травил. Про волшебника Хаула и дом его чУдный. И ни взад, ни вперед. И все счастливы и костерок даже жгут. Идиллия!
Правда, на леса треск и песта грохот обернулись все, а Ивашка-дурашка еще и вскрикни радостно:
— Вот и бабуся!
И рукой помахал. Да едва не сорвался с жердочки, равновесие теряя. И — буль-буль — болото радостно отозвалось. Но выкарабкался Иван обратно на свою жердочку.
— Ой, Яга…
Олежка сидел на дне ступы, крыльями голову прикрывая. Едва оклемался после полета Тарзана-то. И когтями что-то с полу поднял.
— У тебя нос… отпал.
Яга ахнула и схватилась за лицо. Присела тут же в ступу.
Вещий Олег рассмотрел ее одним глазом. Пусть и темно, а видно что-то в отблесках далекого костра, да и вороны сами по себе загадок полны.
— А ты точно баба Яга?
— Точно, точно, — проворчала Яга, нос отбирая да к лицу прикладывая.
Только не клеился он без клея. А все Вихря и паника. За Ивана. А он жив-живехонек!