Бабье царство.
Шрифт:
Да и сама Изабелла де Вехтор совершенно не лезла в герои и предпочитала лишний раз на улицах не появляться, сторонясь поздравлений и избегая устроенных городскими властями в честь победы пышных празднецств. Да и какая-то она была чужая, холодная, гордо-надменная. Какая-то… не такая!
А Маша была своя, которую все знали. Знали хорошо и давно. Настолько давно, что все уже и забыли когда она появилась в городе. К которой все привыкли и давным-давно уже считали за свою, коренную.
Потому, видать, ей и досталась львиная доля славы.
И Маша буквально купалась в её жарких,
Лишь одно слегка, чуть-чуть, портило её радость. Вмешательство Изабеллы в её дела. И те неисправимые теперь глупости, что та умудрилась наворотить за один только первый день после изгнания амазонок. Даже не за день, а за вечер.
Впрочем, Маша была за то на неё не в большой обиде. То что они, пожертвовав немногим, получили взамен, если честно и перед собой не лукавить, того стоило. Да и то как лихо баронесса провернула ту операцию по обмену, ей понравилось. Раз, два и нет у них больше наглых и навязчивых компаньонов.
— "Да, Белла была права. Именно так быстро и стоило это сделать. Пока они не опамятовались и чувствовали свою вину за то что прос…ли нападение", — Маша мысленно, в который уже раз за последние дни, перебрала в памяти последнюю сделку, окончательно оформившую достигнутое Беллой во время мятежа устное соглашение с городскими властями.
Придраться можно было ко многому, но… это как посмотреть.
Обмен уставной доли Головы в винном заводе на реке Рожайка, на долю компании в подобном же, но только что отстроенном водочном крепости-заводе на реке Мочве, возле Хрусталей, где были славные на весь край источники чистейшей, хрустально прозрачной воды…
Может быть и не стоило так торопиться. Может стоило подумать, получше подсчитать что теряем, что приобретаем и там, и там?
Хотя…, что там смотреть. Четыре больших земельных участка в городе, площадью до полудесятины каждый, где до мятежа располагались сгоревшие во время мятежа трактиры Старосты, как бы в подарок, безвозмездно, в вечное владение и пользование переданные городскими властями компании… Может, оно того и стоило. Тем более подкреплённое официальными бумагами, теперь уже окончательно закрепляющими права конкретно Сидора Вехтора на занятый им в южном посаде на Кривой улочке небольшой участок земли, бывший фактический самозахват.
Даже название безымянной до того улочке официальное дали — Кривая, с явным ядовитым намёком на историю её происхождения и кривые пути получения благ. Пусть и заслуженных.
— "Ну и ладно, — окончательно выбросила она из головы все думы о произошедшем. — Главное, Сидору с профессором мы оформили земельку под официальный дом и усадебку в городе. Вот и хорошо. А то, что свою половину нового винокуренного завода продали за какие-то головешки и за сидорово поместье, чем и так фактически владели, но как бы неофциально, так и хрен бы с ним. Зато теперь всем владеем официально, теперь не придерёшься.
— А то что завод на Рожайке сгорел? Так ихрен бы с ним, заново отстроим. А то и ещё один построим. У нас их в плане вообще было несколько.
Тем более
Всё же удачно получилось с этим набегом, и с тем что в тот момент на винном заводе дежурила именно смена дружинников Головы. Хорошо что он нам с Беллой так и не поверил, что будет набег. До тла сожжённая мельница на Рожайке, сгоревшие нах амбары с зерном и пара обрушенных угловых башен — прекрасный довод для понимания насколько эфемерны его вложения в нашу водочную промышленность. Наконец-то он понял что у любого предприятия должен быть один хозяин. И совсем не обязательно что именно он.
И вырезанная за одну ночь немалая охрана из ленивых, наглых бездельников, его же собственных дружинников, прекрасное средство для вразумления мозгов таких идиотов".
Больше всего ей в той истории понравилось как собравшиеся на встречу с хозяевами сгоревшего завода окрестные мужики набили морду Голове и всей его немалой охране, сопровождавшей их в ту поездку.
Как оказалось, местных хуторян, у которых сгорело всё их завезённое на завод зерно, уже к их приезду кто-то неизвестный известил, что городские власти накануне нападения и на завод, и на город оказывается были подробно извещены о том, что оно готовится. Извещены даже по срокам. Но никаких выводов и телодвижений властями сделано не было.
И, как следствие бездеятельности властей, должным образом не оформленное и естественно не оплаченное их зерно, преспокойно сгорело в пламени подожжённого амазонками завода. Сумев его сходу легко взять, они не смогли ничего из амбаров вывезти. Русло Рожайки после того как по ней прошли вверх от Каменки несколько малых воровских ушкуев неожиданно оказалось перегорожено неизвестно откуда взявшейся цепью на реке. А по обоим берегам воровских находников ждали две батареи с многоствольными арбалетами и умелыми стрелками ящерами.
Так что амазонкам пришлось бросить свои ушкуи и быстренько убираться обратно домой пёхом.
Жаль что они перед тем сожгли свои суда. И в отличие от того что осталось в Южном заливе Каменки, под городом, от тех ушкуев остались одни лишь головешки. Ничем их ящеры не смогли от них поживиться.
Ох и огрёб же люлей по своей наглой сытой роже от мужиков за то Голова. За то что оказывается знал, но не обеспечил должной охраны общего достояния. Еле-еле отбили его тушку охранники от озверевшего народа. Даже бабы приняли в том самое горячее и непосредственное участие. Ох и пинали же его ногами, ох и пинали.
Маша мстительно усмехнулась, на миг вспомнив помятый вид Головы, когда тот с кривой, битой рожей, подписывал бумаги о передаче ему всех прав на недавно построенный водочный крепость-заводик, в обмен на его долю в старом, сожжённом амазонками заводе на Рожайке и участки земли в городе. Как тот теперь будет разбираться со своим другом Старостой, чьи фактически участки их компания с подачи городских властей захапала себе в собственность, это было даже интересно. Если эти две змеюки теперь не передерутся между собой, то она тогда ничего в людях не понимает. И формальное согласие на эту сделку самого Старосты, официально принесённое в Управе, совсем ни о чём не говорит.