Бабьи тропы
Шрифт:
— А приговор куда послали?
— Приговор здесь… у нас. — Мельник мотнул головой в сторону старосты, стоявшего на крылечке ветрянки, позади старшины. — Вон, у старосты должен быть…
Уполномоченный повернулся к старосте.
— Что же вы нам не показали? Покажите…
Староста крякнул и кашлянул:
— Кхы… Так располагал я, господа граждане: ни к чему это… Ну, а ежели надобно… получите! — и он полез рукой к себе за пазуху.
Все снова посторонились. Стоявшие в стороне бабы подошли ближе,
Через плечо солдата староста протянул уполномоченному листок измятой бумаги.
Уполномоченный развернул его, быстро пробежал глазами корявые строки и, улыбаясь, тихо проговорил:
— Это же замечательно!.. В глухом урмане… за тысячи верст… Сам народ… по собственной инициативе…
Отрываясь от бумажки, он окинул веселым взглядом толпу, смотревшую на него выжидающе, с затаенным вниманием, и громко сказал:
— Великолепно! Чудесно, граждане крестьяне!.. Ваш приговор свидетельствует о том, что царское самодержавие давно сгнило… само по себе… Мы теперь видим, что народ сам додумался до упразднения царской власти!.. Все хорошо в вашем приговоре!.. Одно неладно…
В толпе пролетел леший шорох.
Уполномоченный снова взглянул в приговор.
— «И вернуть законны и полны права… бывшему поселенцу… Степану Иванычу Ширяеву…» — прочел он и продолжал: — Понятно!.. Но, граждане крестьяне… на это вы не имеете права!.. На это уполномочено только Временное правительство и Всероссийское учредительное собрание… Никаких прав никому вы не можете давать, граждане крестьяне…
— А где же слабода? — закричал дед Степан, пробираясь к мельничному крыльцу. — Где правда?! Что же это, братаны, опять старые порядки, а?
— Неправильно! — прогудел из-под крыльев мельницы голос дегтярника Панфила.
И опять взвился над толпой тонкий, задорный голос Сени Семиколенного:
— Вот это слабода. Якуня-Ваня!.. Язвило бы ее, такую слабоду!.. Нужна она нам… можно сказать… как собаке пятая нога!..
— Граждане! — попытался снова заговорить старичок. — Разрешите…
Но плотная толпа мужиков и баб, возбужденная задорным выкриком Сени, зашарашилась и закричала десятками голосов:
— Неправиль-но-о!..
— Где сла-бо-да-а-а?!
— Не подчиняетесь миру?!
— Доло-о-ой!
Розовенькое лицо уполномоченного посерело.
Держась руками за балясину и покачиваясь, старичок пытался заговорить, но толпа бушевала.
Старшина махал картузом, старался перекричать мужиков:
— Граждане!.. Старики!..
Но никто его не слышал.
Толпа быстро разбивалась на отдельные группы.
Одни кричали:
— Постойте! Надо дослушать…
Другие отмахивались:
— Нечего слушать!
— Знаем, зачем они приехали!..
— За царскими налогами приехали!..
Бабка Настасья крутилась в толпе баб и подговаривала их уйти
— Уходите, бабыньки! — говорила она. — Уходите!.. И мужиков уводите…
Бабы, размахивая руками, злобно выкрикивали:
— Лихоманка это, а не слабода!
— Уходите, мужики!
— Пошли!..
Мельник трепал по плечу деда Степана и тянул его от ветрянки, приговаривая:
— Не могут они, Степан Иваныч!.. Пойдем… Не могут!.. А ты не горюнься… Мир поставил… обчество… Пойдем, Степан Иваныч… Не горюнься… Пойдем!..
Дед Степан растерянно твердил:
— Что же это такое, братаны, а?.. Какая же это слабода?!
Мужики, бабы и парни грудились вокруг своих солдат и, кучками отходя от мельницы, возмущенно кричали:
— Не имеют права!
— Где слабода, мать честна? Где?
— Вон они зачем приехали… подати собирать!
— Опять война?! За что же мы кровь лили, Якуня-Ваня?
— Царя убрали, а господ вместо него поставили… Ловко придумали!
Больше всех надрывались Павлушка Ширяев и Андрейка Рябцов.
— Долой временных уполномоченных! — кричали они. — До-ло-о-ой!..
Городской старичок о чем-то горячо говорил старшине. А тот растерянно хлопал глазами и, пожимая плечами, разводил руки в стороны.
Рыжеусый солдат зачем-то сорвал с мельницы красный флаг. Размахивая им, он крикнул из последних сил вслед уходившим белокудринцам:
— Да здравствует свобо-да-а-а! Да здравствует Всероссийское учредительное собрание!
На его крик никто не обернулся.
Разбившись на группы, мужики, фронтовики и бабы свое кричали и, окруженные малыми ребятами, парнями и девками, все дальше и дальше уходили к деревне.
Глава 21
Дед Степан с мельником последними подходили к деревне.
Мельник все утешал и уговаривал деда:
— Не могут они, Степан Иваныч… Не могут!.. Не такое теперь время… Раз получили свободу… значит, не могут… Погоди ужо…
— Я так располагаю, Авдей Максимыч, — отвечал ему дед Степан, — остановились они у Валежникова — тут добра не жди…
— Правильно, Степан Иваныч… Как-никак… все-таки Валежников есть старая власть…
— Ай-я-яй, старички… — неожиданно раздалось за их спиной.
Дед Степан и Авдей Максимович замедлили шаг, обернулись. К ним подходили старичок-уполномоченный и рыжеусый солдат.
Солдат возбужденно говорил:
— Безобразие… Это же полный срыв!..
Городской уполномоченный заискивающе обратился к старикам:
— Можно сказать, на фронтовиков да на вас, старичков, у нас была вся надежда…
— Зря надеялись, — ответил ему дед Степан, хмурясь и посасывая трубку. — Не того мы ждали от вас, господин товарищ… не того…
Уполномоченный пошел рядом с дедом, а солдат — рядом с мельником.