Бабло
Шрифт:
Личность Мэта была алмазом, огранённым грязью. Его циничность противостояла лояльности. Он считал, что мир делился на «волков» и «овец», но в тайне оплачивал учёбу детей из своего квартала. «Это не благотворительность, — рычал он. — Я инвестирую в тех, кто однажды прикроет мне спину». Его юмор был бронёй, а его шутки были чёрные, как кофе из фавелл. После провала сделки он мог сказать: «Похоже, мне пора вернуться к продаже фальшивых Ролекс. По крайней мере, там клиенты не притворяются честными». Он был одиночкой с «семьёй». У него не было друзей, но
Его дела отличались отпечатками крови, в которых он был особо креативен. Однажды, когда конкурент заблокировал его счета, Мэт запустил фейковый токен, назвав его именем врага. Токен взлетел, а потом рухнул, утащив за собой репутацию конкурента. Жёсткость?! Он верил, что «договорённости пишутся не на бумаге, а на страхе». Но его угрозы всегда были элегантны. Как-то раз он «случайно» оставил конкурентам фото их тайной встречи с прокурором… в рамке с надписью «Лучшие моменты жизни». Он практиковал прагматизм решений. «Не решай проблему — используй её». Когда полиция закрыла его подпольный казино, он превратил его в коворкинг для стартапов, получив грант от мэрии.
Демоны прошлого и тень фавелл жили в душе Мэта. Ему снились кошмары. Иногда он просыпался в три ночи, слыша в голове крики матери, убитой при перестрелке. Тогда он шёл в гараж и чинил свой старый Шевроле. Это единственное, что от неё осталось. Он боялся не смерти, а беспомощности. В фавеллах слабость значила смерть. Здесь — то же самое, просто убивают тише». У него была мечта детства — купить весь свой квартал и превратить его в… ничего. «Пусть руины напоминают, откуда мы вылезли».
Мэт — это голод. Голод, который не утолить деньгами. Голод по власти, по уважению, по месту за столом тех, кто когда-то смотрел на него сверху вниз. Он не герой и не злодей. Он продукт системы, который решил играть по своим правилам — пока система не сломается.
Собеседование с Мэтом о приёме на работу проходило в строгом кабинете с панорамными окнами. Пол в идеально сидящем костюме сидел за стеклянным столом, листая файл с пометкой «Мэт Колдер». Мэт, в скромном пиджаке скупо улыбался, стараясь держать спину прямо.
— Резюме… «Оптимизация рисков», «реструктуризация активов». Красивые слова, Колдер. — Голос Пола прозвучал ледяно, будто скользнул по мрамору. — А что за ними? Умение подмахивать отчёты или реальный результат?
Мэт, сидевший напротив, слегка наклонил голову. Его пальцы сжали край стула, но голос остался мягким, почти подобострастным:
— Я… всегда нацелен на результат. В Колумбии, например, мне удалось оптимизировать логистику кофейных поставок, сократив издержки на сорок процентов. — Он нервно поправил галстук, шёлк скользнул в потных пальцах. — Конечно, это требовало… нестандартных решений. Но всё строго в рамках закона.
Пол наконец поднял взгляд. Его глаза, холодные и оценивающие, будто сканировали Мэта на наличие изъянов.
— «Нестандартные решения».
Мэт заморгал чаще, слова посыпались торопливо:
— О, нет-нет! Я лишь… нахожу общий язык с разными людьми. Например, в Цюрихе помог клиентам рефинансировать долги через альтернативные инструменты. — Он натянул улыбку, уголки губ дрогнули. — Все документы прозрачны, всё проверяемо.
Пол откинулся в кресле, скрестив руки. Его брови сдвинулись, образуя острые морщины.
— Расскажи про крипто-церковь на Кайманах. Это твоя идея?
Мэт слегка побледнел, но улыбка не сошла с лица.
— Это… хм, был эксперимент. Клиент хотел диверсифицировать активы. Мы использовали благотворительный фонд как инструмент, но всё легально! — Он сделал паузу, словно глотая воздух. — Я лично согласовывал каждую деталь с юристами. Для вас, конечно, готов работать ещё прозрачнее.
Пальцы Пола застучали по стеклянной столешнице.
— Прозрачность мне не нужна. Нужны результаты. Допустим, я хочу обойти комиссию по ценным бумагам. Как ты это сделаешь?
Мэт оживился, словно ученик, получивший шанс блеснуть.
— Современные регуляторы любят формальности. Мы можем создать структуру через сингапурские трасты с номинальными директорами. Или использовать децентрализованные платформы, где юрисдикция размыта. — Он умолк, уловив едва заметное движение бровей Пола. — Конечно, только если вы одобрите такой подход.
Пол фыркнул, будто услышал банальность.
— Сингапурские трасты? Базовый уровень. А если нужно давление на конкурентов?
— Я… могу организовать информационную кампанию. Через СМИ, соцсети. — Мэт говорил быстрее, словно боялся, что его перебьют. — Без прямых угроз — только намёки на риски их активов. Или предложить взаимовыгодный обмен. Всё зависит от ваших предпочтений.
Пол резко захлопнул папку. Металлический щелчок эхом отозвался в тишине.
— «Взаимовыгодный обмен». То есть продать их секреты?
Капля пота скатилась по виску Мэта.
— Если это соответствует вашей стратегии… Да, но только через посредников. Чтобы ваше имя не фигурировало.
Пол замер, изучая его молча. Секунды растянулись в вечность.
— Ладно. Ты упомянул сорок процентов экономии в Колумбии. Докажи.
Мэт рванулся к папке, вытащив серый конверт.
— Вот аудит, подписанный партнёрами. И рекомендации от клиентов… — Пол оттолкнул документы жестом, будто отбрасывая мусор.
— Бумаги — для дураков. Мне нужны факты. — Он наклонился вперёд, и Мэт инстинктивно отпрянул. — Что ты сделаешь, если наш фонд начнёт тонуть?
Голос Мэта опустился до шёпота.
— Я… найду лазейки. Перераспределю активы, переговорю с кредиторами. Создам видимость контроля, пока выиграем время. — Он выдохнул, стараясь не дрогнуть под взглядом Пола. — Для этого нужны связи, и у меня они есть. Всё ради стабильности вашего бизнеса.
Пол медленно поднялся, его тень накрыла Мэта.