Бабочка маркизы Помпадур

Лесина Екатерина

Похоже, что никогда.

Карина Алексеевская явилась к бабушке на дом без предварительной договоренности, приглашения в половине двенадцатого ночи. И бабушка не открыла бы дверь, если бы не настойчивость – незваная гостья терзала дверной звонок минут десять.

И Елизавета Александровна сдалась.

– Чем могу помочь? – спросила она тоном, который должен был бы показать посетительнице всю неуместность ее визита. Эффект несколько портил внешний вид, сугубо домашний – халат и банное полотенце,

которое Елизавета Александровна навертела поверх пакета с краской. Тапочки тоже были сугубо легкомысленного вида – с помпонами.

– Можете, – девица протянула бутылку коньяка. – Давайте-ка поговорим.

Позже Елизавета Александровна гадала, почему вообще пустила нахалку в квартиру, списывая все то на собственную растерянность, то на наглость посетительницы, то на ее сходство с Алиной. Последнее бросилось в глаза уже в прихожей, и Елизавета Александровна не сумела сдержать любопытство.

– Простите, как ваша фамилия?

– Алексеевская, – представилась девица, беспардонно разглядывая хозяйку квартиры. – Карина. Ваша вторая внучка…

И тут Елизавете Александровне стало по-настоящему худо.

Нет, она безоговорочно доверяла своему сыну, да и невестке тоже… порядочные люди, которые ни за что не бросили бы ребенка… даже нет, не допустили бы появления его на стороне.

Невозможно…

– Что, бабуля, не рада встрече? Или не узнаешь?

Карина повернулась влево и вправо, позволяя разглядеть себя.

Сходство с Алиной было невообразимым.

– Могу и документик показать. Свидетельство о рождении сойдет?

Свидетельство было выписано на имя Алексеевской Карины Павловны, появившейся на свет в тот же день, месяц и год, что и Алина. И выписанное в том же загсе…

– Правда, занимательное совпаденьице?

– Пройдите в гостиную.

На кухне Елизавета Александровна принимала лишь членов семьи.

– И будьте добры разуться.

Карина подчинилась, хотя с явным недовольством. Бутылку из рук она так и не выпустила. В гостиной она, не дожидаясь разрешения, плюхнулась в кресло и потянулась.

– Шикарно живете… небось не бедствуете.

– Кто вы и что вам от нашей семьи нужно? – когда первый шок прошел, Елизавета Александровна начала размышлять здраво. Конечно, свидетельство о рождении – документ серьезный, но… не верила она ему. И девице тоже.

Сходство? Случается. Природа любит пошутить. И Карина явно сделала все, чтобы это сходство подчеркнуть. Волосы покрасила… но по корням видно, что естественный цвет их – темный. И кожа смугла. Черты лица – жестче. Но главное – выражение глаз, волчье, жадное, ничуть не Алинино.

– По-моему, я сказала, кто я. Ваша внучка. Близняшки у мамочки родились, но меня потеряли… и вот я нашлась. Не рады, да?

– Вы лжете.

– Да ну?

– Вы лжете, – Елизавета Александровна с облегчением вспомнила одно обстоятельство, прежде казавшееся ей несколько неприемлемым для того, чтобы сохранять его в памяти. – Мой сын присутствовал

при родах. И ребенок был один.

Карина восприняла новость спокойно. Она потянулась, зевнула и проронила.

– А вы уверены?

– Уверена.

– А я вот уверена, что вы, дорогая бабушка, не до конца осознаете серьезность происходящего.

– Уходите. Или я вызову полицию.

– А я подам на вас в суд. Конечно, в итоге вы докажете, что я не ваша родственница, но… подумайте, чего вам это будет стоить. Ваша безупречная репутация. Спокойная жизнь вашего сына. Вашей дорогой внучки… как им понравится оправдываться? А ваши друзья, что подумают они?

– Они не поверят в эту грязную ложь…

В груди неприятно закололо.

– Да неужели? А если и так, то сколько будет тех, кто поверит… достойная Елизавета Александровна взяла и отказалась от родной внучки. Бросила беззащитную сироту на произвол судьбы. Представьте, какие пойдут разговоры.

– Вон.

– Уверены? Мы ведь договориться можем…

– Вон! – Елизавета Александровна позволила себе то, чего не позволяла никогда прежде: закричала.

– Вам же хуже будет, бабушка…

Карина поднялась и вышла из гостиной. В коридоре она одевалась нарочито медленно, зля Елизавету Александровну. Когда же дверь захлопнулась, та без сил опустилась на стол. Сердце колотилось как сумасшедшее. А ведь она никогда прежде не жаловалась на сердце.

Валокордин пригодился.

И корвалол тоже.

Сладкое какао, которое всегда действовало успокаивающе, но использовалось в исключительных случаях ввиду своей калорийности.

Елизавета Александровна просидела на кухне до утра, уговаривая себя, что визит этот не будет иметь последствий. Девица, сколь бы нагла ни была, должна понимать, что судебное разбирательство ударит и по ней. Ведь можно подать встречный иск за клевету и оскорбление чести и достоинства.

Не захочет связываться…

– Ба, ты не рассказывала, – Алина почти ненавидела уже ту страшную женщину, которая заставила бабушку волноваться.

– Не хотела вас беспокоить. Позже она приходила еще раз. Предлагала сделку. Я помогаю ей доказать право на титул, а она забывает о претензиях.

– И ты?

– Я указала ей на дверь.

Что было неудивительно, но все равно странно. Выходит, не только Алина вошла в жизнь женщины, но и Карина пыталась проникнуть в ее жизнь.

А если бы удалось?

Алине стало страшно.

Не сказать, чтобы король ждал ужина с таким уж нетерпением. Скорее ему было любопытно, но чувство это было слабым, как и все прочие чувства, которые еще остались, помимо скуки. Скука же представлялась королю безграничной, этаким океаном, затопившим Его Величество без малейшей надежды на спасение. И вчерашняя встреча на балу – искра огня – вот-вот готова была утонуть в этом океане.