Бабой-Ягой нельзя родиться – ею нужно стать
Шрифт:
— Лия, солнышко, завтра нужно в город слетать, да платьице тебе новое прикупить.
— Зачем бабуль? У меня их полный шкаф, только одевать все равно некуда! — Ответила я, раздумывая над странностями ведьменской жизни.
А подумать было о чем. Вот если задуматься, почему совершеннолетие у ведьм, и только у них, наступает аж в тридцать пять? У людей вот в восемнадцать. Про другие долгоживущие расы, я, конечно, и не заикаюсь, поскольку у них там вообще все запутанно, но ведьмы? Наша магия полностью пробуждается и стабилизируется к восемнадцати годам, а на протяжении всей жизни растет только ее сила и резерв, от чего и зависит длительность
— А теперь есть куда! — Громко заявила бабуля, вырывая меня из раздумий, тем самым заставит вздрогнуть.
— Не поняла? Бабуль, ты выражайся как-нибудь яснее! — Тут же насторожилась я, а то в последнее время она все чаще намекает на мое «как-можно-скорое замужество».
— В это воскресенье мы на шабаш слетаем.
— За каким лядом?
— За нужным! — Не выдержала моя бабуля издевательства. — Положено у нас так. Как только ведьма достигла своего совершеннолетия, так ее в свет выводят, а то где прикажешь тебе жениха искать?
— А он-то мне на кой сдался? — Еще больше недоумевала я.
— Так, я сказала, что надо, значит надо! — Выкрикнула она, а потом добавила. — И прекрати упираться!
Упираться я, конечно, сразу же прекратила. С моей бабулей вообще спорить бесполезно, только нервы зря потратишь, а в итоге все равно сделаешь, так как она говорит. И вот поэтому следующим же вечером я сидела на кухне и пила травяной сбор от усталости, бабуля тоже пила сбор, правда от нервов. А ведь никто не обещал, что будет легко заставить меня что-то делать без моего на то согласия. Хотя если смотреть на картину в целом, то мы довольно-таки неплохо сходили на рынок. Почти ни с кем там не поругались (что было очень странно, ведь обычно, бабуля любила поскандалить со всеми подряд, а особенно с теми, кто пытался от нее сбежать, ибо никто еще не смог скрыться от вселенского зла…тьфу ты, я хотела сказать от моей бабули), почти ничего не сломали (это вообще подвиг, особенно для меня) и даже купили все нужное (что было удивительным для нас обеих). Но меня все так же мучил вопрос:
— Бабуль, вот ты все-таки скажи, зачем нам на этот шабаш лететь?
— Так надобно. Традиция как-никак!
— Тебе же плевать и на традиции, и на других ведьм, и уж тем более на их мнение.
— Мне-то плевать, я уже старуха, одной ногой в могиле стоящая, и могу себе позволить, а ты еще очень молодая. — Начала она свою любимую песню про «старость и скорую смерть». Угу, как бы ни так, сил у нее столько, что порой мне кажется, что в нашей семье это я старая и дряхла, а она девица на выданье.
— Ну, бабуль, ты же все равно не общаешься с другими ведьмами.
— А о чем с ними можно говорить? — Удивленно спросила
— Вот видишь! А меня ты туда, зачем посылаешь?
— Так положено! И не век же тебе со старухой в лесу куковать. Тебе развиваться нужно и друзей заводить…
— У меня уже есть друзья! — Выкрикнула я и отвернулась к лесу. Да, я прекрасно понимала, о чем она говорит, но лучше от этого не становилось.
— Так они же нечисть, а я говорю о подругах-ведьмах и о…
— И не продолжай! Я уже поняла, на что ты намекаешь. Нужно, значит полетим! — Быстро проговорила я, и, не удержавшись, ехидно добавила: — Но не обещаю, что буду вести себя хорошо, так что за все последствия будешь отвечать ты.
Нет, не то чтобы я совсем не хотела посмотреть на это чудо-чудное и диво-дивное под названием «шабаш», но после бабулиных рассказов у меня, сложилось стойкое впечатление, что там одни тупицы и пьяницы. Да и после того как меня леший на созыв нечисти водил вряд ли что-то может меня удивить. Ну и ладно, все равно слетаем, посмотрит, может мне еще и понравится, и вообще чем черт не шутит…эм…я вообще-то знаю, чем именно черти никогда не шутят, но не будем об этом.
Намного позже ночью, сидя у окна и разглядывая темный и тихий сад, я гладила Рентию, моего любимого фамильяра[1], по черной как смоль и мягкой как шелк шерсти, и тихо жаловалась на судьбу-злодейку.
— Вот не пойму я тебя хозяйка, почему ты лететь-то не хочешь? Шабаш это же весело! — Промурлыкала довольная фамильяр.
— Ну, не знаю… Не хочу и все тут! — Проговорила я, даже сама себе не в состоянии объяснить причины своего нежелания туда лететь.
— Но ты же знаешь, что все равно придется лететь.
— Знаю! — Буркнула недовольная я. — Но от этого как-то не легче.
— А вообще, шабаш — это важная часть культурно-социальной жизни любой мало-мальски уважающей себя ведьмы. — Поучительный тоном выдала она мне.
— О какой культурно-социальной жизни ты тут городишь? — Удивилась я.
— О той, которая начнется, конечно же! — Пытаясь приободрить меня Рентия.
— Реня, если еще и ты сейчас начнешь про жениха говорить, то я тебя прямо здесь придушу! — Возмутилась слаженностью настроения моих домочадцев.
— А что сразу я? Как по мне, так нам и вдвоем хорошо… — Сразу же пошла на попятную она.
— Вот-вот. — Согласно закивала я.
— Но Серафиме Ивиановне на наше мнение глубоко плевать. — Прибавила она.
— Это мы еще посмотрим!
— Ты чего удумала-то полоумная, а? — Тут же всполошилась фамильяр.
— Ничего! — Честно ответила я. А ведь и правда ничего не придумывала, я страшна в своей импровизации.
— А ну признавайся живо! — Грозно притопнув лапкой, она потребовала ответа.
— Да, ничего, честное слово. Реня, ты же меня знаешь!
— Знаю! А потому и волнуюсь. — Тяжко вздохнула Реня. А ведь она, и вправду, меня слишком хорошо знает.
А на шабаш нам все-таки пришлось слетать. Никогда этого не забуду…да и меня там вряд ли кто-нибудь или когда-нибудь забудет. Бабуля даже сказала, что я со своим первым выходом в свет затмила даже ее, а ведь это уже о многом говорит. Это, можно сказать почти, как похвала прозвучало, что вовсе было ей несвойственно. И если бы я только знала, что именно с этого вечера и начнутся практически все мои неприятности, то сидела бы там тише воды, ниже травы, но, к моему огромному сожалению, тогда я прибывала в счастливом неведенье.