Бабушка на яблоне. Повести

Лобе Мира

Фреди вытащил Мохнатку из-за пазухи и протянул его папе.

— Гм, если не ошибаюсь, собака. Где вы её взяли?

Геди тут же затараторила:

— Нашли, папа, просто нашли! Он заполз под куст, где мы прятались, визжал и был так рад, что мы его нашли. Я думаю, прежние хозяева его выгнали, иначе бы он не визжал и не дрожал. Зовут его Мохнатка, потому что у него лапы мохнатые, мы всегда мечтали именно о такой собаке, мы оба — и Фреди и я, и…

— Замолчи-ка! — прервал

её папа. — Дай и мне слово сказать. Щенки визжат и дрожат, даже если их никто не прогоняет. И рад ли он тому, что вы его сюда притащили, никто не знает.

— Нет, я знаю! — горячо возразила Геди. — Ты ведь очень рад, Мохнатка, верно? Покажи-ка, как ты рад!

Она взяла Мохнатку из рук Фреди, поставила на влажный газон и дала, для бодрости, лёгкий шлепок. Мохнатка в растерянности постоял, не двигаясь, в мокрой траве, потом недоверчиво стал принюхиваться и чихнул, потому что травинки щекотали ему нос. Геди и Фреди громко расхохотались, и даже папа улыбнулся — очень уж смешно выглядел щенок, когда он чихал, жмурился и морщил нос.

Громкий смех, видно, испугал Мохнатку, он неуклюже шарахнулся в сторону, но тут же понял, что ему ничто не угрожает, и снова приветливо завилял хвостиком в знак того, что не сердится.

— Вот видишь, папа, как он рад! — воскликнула Геди. И так как Мохнатка и в самом деле был очень весел, Фреди тоже открыл наконец рот и спросил:

— Неужели он тебе не нравится, папа?

— Конечно, нравится. Но это чужая собака. Нельзя приносить домой чужую собаку. Поэтому мы немедленно…

К счастью, папе не удалось окончить фразу, потому что мама крикнула из кухни:

— Ужинать! У нас на ужин жареная картошка и салат из помидоров!

Отец кивнул:

— Сейчас идём.

— Не забудьте помыть руки! — добавила мама, высунувшись в окно, и со смехом погрозила своим воробушкам пальцем.

Вот тут-то она и увидела чёрного Мохнатку на зелёной траве.

— Ой, что за прелесть! Чей он?

Геди, собравшись с мужеством, крикнула:

— Наш!

Но папа схватил дочку за косу и несколько раз дёрнул её как следует.

— Барышня, я не разрешаю, чтобы мои дети присваивали себе чужие вещи!

Глаза Геди налились слезами:

— Мохнатка не вещь!

— Верно, не вещь, а щенок. Точнее, украденный щенок. Я не разрешаю моим детям красть, — сказал папа.

Геди сказала глухо:

— Картошка стынет.

Тогда папа быстрым шагом пошёл к дому. Геди и Фреди поплелись за ним, а Мохнатка остался в саду.

Как обычно, они ели на кухне. У стола, на котором дымилось блюдо с жареной картошкой, стояли две скамьи.

— Вы его не принесли? — спросила мама, которая явно была разочарована тем,

что они пришли на кухню без Мохнатки.

Фреди с упрёком поглядел на отца.

— Папа на нас сердится, мы не посмели его сюда взять.

Геди вдруг расплакалась:

— А он так пи-ить хо-чет!.. Он даже лизал мокрую траву… — И она, всхлипывая, уткнулась в стол.

— Перестань! — сказала мама. — Я и так, кажется, пересолила салат. Если ты не вытрешь слёзы, его невозможно будет есть. — И она погладила Геди по головке. — Какая ты растрёпанная, детка! Твоя косичка совсем расплелась.

— Госпожа учительница, это я. — Папа поднял руку, как послушный ученик, и сказал винясь: — Я дёрнул её за косу.

Это было так смешно, что Геди невольно улыбнулась сквозь слёзы, хотя ей хотелось бы продолжать безутешно плакать, чтобы папа наконец заметил, какая она несчастная.

Фреди молча уминал картошку.

Но вдруг он перестал есть и, внимательно разглядывая кусок помидора, который подцепил вилкой, спросил, не подымая глаз на родителей:

— Что теперь с ним будет?

Никто не успел ответить, потому что послышалось какое-то поскрёбывание. Геди вскочила, распахнула дверь, и в кухню вбежал Мохнатка. Он тут же принялся кружиться вокруг стола, нисколько не смущённый тем, что мешает ужинать. Напротив, он вёл себя так свободно, будто привык к этой кухне со дня своего рождения.

— Он и в самом деле прелесть! — сказала мама.

Мохнатка доверчиво посмотрел на маму. Его влажный нос принюхивался, вдыхая приятный запах жареной картошки.

— Можно его чем-нибудь накормить? — спросил Фреди.

— Ну конечно, — ответила мама. — Ведь он наш гость.

Ему поставили на пол две мисочки — одну с молоком, другую с картошкой, — и Мохнатка с жадностью принялся есть. Он чавкал, причмокивал и радостно махал хвостиком.

— Еда ему, видно, пришлась по вкусу, — сказал папа, и его голос уже не был таким строгим, как прежде.

Фреди решил воспользоваться благоприятным моментом и сказал:

— Сейчас, ночью, его нельзя нести назад, в парк, — и с надеждой поглядел на маму, ожидая поддержки.

Мама подмигнула папе:

— Я думаю, на ночь его надо здесь оставить. А завтра утром мы…

Ей не удалось договорить, потому что поднялся невообразимый шум: дети запрыгали от восторга и с воплями кинулись к маме, это она помогла им уговорить строгого папу и добилась, что он сказал: «Ну уж ладно». Мохнатка тут же включился в происходящее, и на кухне никто уже не слышал собственного голоса.

— Давайте соорудим для нашего гостя постель, — сказала мама, когда все немножко успокоились.