Багровая тень прошлого
Шрифт:
– Спасибо, – говорит он, – ладно, я сам дойду, ты иди, не привлекай внимания, завтра вечером приходи ко мне, надо будет собраться, найти этих уродов. Он уходит, я иду, но не домой, а в противоположную сторону во дворы близстоящих домов, к пятиэтажкам. Подхожу, там за столиком сидят ребята, человек семь: Фран( Зверски убит), Лим (Умер. Передозировка), Кабоб (Умер. Передозировка), Соль (Осужден), Череп (Убит), Моль (Осужден), Болт (Осужден). Все они были ровесниками мне, плюс-минус год разницы. Мы поздоровались, пожав руки.
– Ты что такой понурый, что-то случилось? –
– Да ладно, давай играть дальше.
Они играли в карты. Фран становится задумчивым.
– Нет, я не буду, играйте, без меня. В общем, опять началось, ну теперь жди и к нам гостей.
Он всегда так говорил, когда предстояли очередные потасовки. Кто-то внезапно мог прийти во дворы и начать очередные разборки. Это происходило в то время очень часто.
– Да ладно тебе, мы-то тут причём, – сказал Лим.
– А то, ты не знаешь, как это бывает, – ответил Фран. – Завтра опять гора начнёт ходить и докапываться до всех, срывать злость (горой называли тех парней, которые жили выше трамвайной линии, дома которые уходили вверх к лесу, на гору).
Я начинаю его успокаивать.
– Брось, не паникуй, я прикрою, – говорю ему.
– Ну да, конечно, если только ты скажешь Укуму, чтобы они наши дома обходили стороной, – говорит Кабоб с сарказмом и ехидно смеётся.
– Да зачем им обходить вас стороной, ну соберутся они, пойдём, найдём этих троих, вы-то ни причём тут.
– Ну да, а если не найдёте, то начнётся срыв злости на других, – сказал Болт.
– Всё будет нормально, я обещаю. Во всяком случае, постараюсь сделать так, чтобы всё было нормально. Вы только завтра и послезавтра будьте начеку или вообще из дома не выходите. Потому что завтра мы соберёмся, и, по всей вероятности, будет много шуму.
– И что нам теперь, дома сидеть? – говорит Соль с особым недовольством в голосе.
– Да, посидите. Вон у Франа соберётесь, какая вам разница, где в карты играть.
Все расходятся. Фран перешёптывается со всеми по очереди. Это шушуканье всегда вызывало особую подозрительность и недоверие у всех остальных. Остаёмся вдвоём.
– Хочешь выпить? – предлагает Фран.
– Ты же знаешь, я не пью, а курнуть и подавно мне не предлагай никогда!
– Ну ладно, я всегда забываю, что ты спортсмен, – говорит Фран шутливо и расплывается в улыбке. – А у меня классный самогончик есть.
– Уговорил, давай самогончика по рюмашке жахнем, а то я совсем не понимаю, как водку эту палёную можно пить. И уж тем более разведённый водой спирт «Рояль» (в то время так называли спирт «Royal»).
Фран уходит в подъезд, быстро возвращается с бутылкой самогона.
– Где взял?
– У брата отобрал, прикинь, они с пацанами у мужика какого-то отняли, сели за гаражами, хотели распить, ну тут я, на их беду, проявил себя как старший брат.
Он засмеялся и открыл бутылку, пахнуло, как американским виски, а цвет самогона был такой же, как и цвет коньяка. Обычно самогон закрашивали чаем и добавляли всяких пряностей и лимона. Мы сделали по глотку, самогон был крепкий, а закусывать нечем. Фран потянулся
– Ну как? – спросил Фран
– Нормально! Крепкий! Я сел поудобнее, вытянул ноги и облокотился руками на лавку.
Фран начал говорить, что всё ему надоело. Он устал от всех дворовых разборок, которые происходили очень часто, надоели выкидоны его девушки, надоело сидеть без денег и работы. Я его слушал и молчал, смотрел на него и видел его таким потерянным, каким он себя боялся показать при всех остальных. Вдруг он посмотрел на меня и перестал говорить.
– Ой, ты что это?
– Что? – спросил я у него.
– Я боюсь тебя, ты смотришь, как будто сейчас готовишься дать мне в морду. У тебя такой взгляд страшный. Я никогда не видел тебя пьяным, тебя не переклинивает после водки? – с настороженностью спросил он меня.
– Не переклинивает, не бойся, просто взгляд у меня такой. Я не думал драться с тобой.
– Да кто тебя знает, – сказал Фран, – вы, боксёры, сдвинутые, а то, может, ты как Чырыга, когда выпьет, бросается на всех с кулаками, у него сильно переклинивает в мозгах, видать, ему в боксе основательно голову сотрясли. – Ладно, перестань, тебе уже мерещиться стало! Бывает так, нахлобучивает, когда есть причина, тогда я и становлюсь агрессивным, а когда в хорошей компании или с девушкой, то я добрый!
Фран облегчённо вздохнул и захихикал.
– Что ты думаешь по поводу завтрашнего? – спросил он.
– А что тут думать, соберемся, пошумим да разойдёмся, вот и всё.
– Хотел с тобой посоветоваться, – сказал Фран.
– Давай советуйся! – я насторожился и заострил своё внимание.
– Да тут такое дело, на работу зовут пацаны, меня и Аноя (Аной. Зверски убит).
– А что делать? Куда? В чём будет заключаться ваша работа?
– В бригаду! – Фран вытянулся, и мне показалось, что он на мгновение возгордился. –Смотри, какая сейчас обстановка в стране сложилась, каждая мразь, сидящая в мягком кресле, пытается набить себе карманы, развели торговлю, пустили сюда хачиков, раньше за фарцовку был срок, а теперь хачьё торгует, а евреи правят. А мы на что тут, так и будем смотреть, как на нашей земле беспредел устраивают? Везде коррупция, в институтах деканы хапают, в местной администрации хапают, директора рынков тоже, развелось лавочников-дармоедов, казино пооткрывали, всех их надо обкладывать и следить за тем, чтобы они не творили тут бесчинство!
– Подумай, прежде чем дать ответ, я тебе не советую, сейчас время смутное, подставят тебя, сядешь надолго за решетку или вообще стрельнут.
– Вот и я об этом же думаю, – ответил Фран. – Страшно, но как-то надо жить, на работу не устроишься, везде всё разваливается, да и платят мало. А девчонка моя уже достала меня, то одно, то второе, то третье, всё купи, и всё мало. Денег много надо, да и машину хочу!
– Ты не торопись, говорю тебе ещё раз, подумай! Всё взвесь, и лучше откажись, а то влезешь, обратной дороги не будет.