Багровое Небо (Хранители скрытых путей - 3)
Шрифт:
Длинная черная завеса свисала с латунной штанги, вделанной высоко в стены, и закрывала заднюю часть комнаты. Если где-то роскошь и была, то только за этой занавеской.
Ну же, Отпрыск, почему бы тебе не отвлечься ненадолго от своих танцовщиц, чтобы выйти поговорить с нами?
– Доброго вам дня, - раздался из-за завесы спокойный голос.
– Благодарю вас за посещение.
Оценить возраст говорящего было нелегко. Конечно, это мужчина; не юноша, но и не старик - судя по твердости голоса.
– Не стоит благодарности, - откликнулся Осия.
– Меня терзает любопытство. Вы не возражаете, если
– Это, я полагаю, зависит от того, каков вопрос. Попробуйте, и посмотрим.
– Почему вы сидите за пологом?
– Осия указал на занавес, хотя Отпрыск не мог этого увидеть.
– Я не первый раз в Старой Крепости...
– Безусловно. Вы же сами и построили Крепость, Орфиндель.
– В легендах говорится, что Крепость построил Древний по имени Арвиндель или Орфиндель. Только ведь отсюда еще не следует, что я тот самый Орфиндель, не так ли?
– Нет, - раздался негромкий смешок.
– Это следует вовсе не отсюда. Но оставим пока эту тему.
– Так вот, - продолжал Осия, - я бывал здесь прежде, однако никогда не замечал, чтоб Отпрыск вел жизнь настолько, ну...
– Уединенную, - вставил Отпрыск.
– Полагаю, вы искали именно это слово.
Или "затворническую", подумал Йен. Кто этого захотел - сам Отпрыск или его якобы мажордом?
И зачем занавес?
Хорошо бы сейчас иметь при себе маленькую собачку, чтобы она отдернула завесу. В конце концов, кто станет винить собаку?.. Йен, правда, не знал, что именно обнаружится за пологом - разве что Фрэнка Моргана там не окажется точно: голос Отпрыска напоминал скорее голос Уоллеса Биэри. [* Уоллес Биэри (1885-1949) - американский киноактер.]
Да все равно, я же не Джуди Гарленд. [* Джуди Гарленд (1922-1969) американская певица и киноактриса. Получила международную известность после фильма "Волшебник страны Оз" (1939).] Хотя искушению щелкнуть каблуками и сказать "в гостях хорошо, а дома лучше" невозможно было бы воспротивиться, реши Йен, что из этого выйдет хоть какой-то толк.
– Да, Орфиндель, не замечали. Я... человек спокойного нрава и устроил так, чтобы меня видели лишь немногие.
– Только Наследник и клаффварер, как я слышал, - сказал Осия.
– У вас слишком хороший слух, может статься. Я люблю одиночество и избегаю сближаться с кем бы то ни было.
– Ну и ладно.
– У Йена лопнуло терпение.
– Любите одиночество - и любите. Но зачем нарываться на неприятности, посылая своих псов охотиться на Торсенов?
У Дариена дель Дариена упала челюсть, Осия сделал шаг назад.
– Интересный вопрос, Йен дель Бенджамин, - произнес Отпрыск.
Йен не совсем вник, какой смысл в подобном обращении - ну и что с того, что Отпрыск знает про его горе-отца? Если это угроза, то Йену все равно.
Давай, Отпрыск, посылай своих псов за моим ненаглядным папашей. Да плевать...
Только это неправда. Йену должно быть все равно, но ему не все равно. Вот так. Еще один пункт в списке несправедливостей жизни. Голос, звучащий в голове, никогда не перестанет твердить, что если бы Йен совершал правильные поступки и говорил правильные слова, если ли бы он лучше убирался в комнате или получал более высокие оценки, если бы он внимательнее слушал или если бы у него были друзья и хобби получше... если бы он постарался, отец бы его
Всякий раз он испытывал нечто вроде облегчения.
– Я предпочитаю, чтобы меня называли Йен Сильверстоун, - сказал Йен. Или Йен Серебряный Камень. Так зовет меня она, - добавил он.
Невредно напомнить Отпрыску, что у Йена имеются могущественные друзья.
– Вы имеете в виду Фрейю? Известную как Фрида, Жена Паромщика? спросил Отпрыск.
– Неплохо сохранилась для своего возраста, правда? Знаете ли, Орфиндель, я всегда завидовал долгой жизни Древних... Впрочем, вы, наверное, привыкли к подобной зависти.
Осия промолчал.
– Или взять, к примеру, Арни Сельмо, - продолжал Йен, - хозяина Мьёлльнира - вы видели его молнии на юге... Так вот, он зовет меня Йеном.
– Вы полагаете, он отомстит за вас, если что?
– Вопрос прозвучал буднично, как будто Отпрыск интересовался, сколько времени - просто так, ради поддержания разговора.
– Надеюсь, что да, - сказал Йен.
– Более того, я надеюсь, и вы считаете, что они отомстят за меня.
– Очень хорошо. Вправе ли я полагать, что они настроены дружественно по отношению к Торианам дель Торианам, старшему и младшему?
– Пожалуй, вправе.
Арни-то? В Ночь Сынов Арни ломанулся в темноту навстречу оборотням, вооруженный всего лишь дробовиком, на который Сынам начхать.
– Тогда почему ты, глупец, думаешь, будто я приложил столько усилий, чтобы обзавестись столь могущественными врагами? И зачем? Разве я безумец, чтобы враждовать с ними - да и с тобой, если ты легендарный Обетованный Воитель, - только ради того, чтобы отыграться на бывшем подданном, забыв даже об Орфинделе, настоящей причине столкновения? Нет!
– В голосе Отпрыска не осталось и следа прежней деликатности и мягкости. Этот голос теперь скрежетал, словно извивалась змея со шкурой-наждаком.
– Не я и не Города послали Сынов по Скрытым Путям охотиться за Торианом дель Торианом; то был Древний, огненный великан, принявший обличье Огненного Герцога, и сделал он это не ради Доминионов, а ради себя самого, стремясь выманить Орфинделя из его укрытия.
Потому что Осия знал - во всяком случае тогда, - где находятся самоцветы Брисингамена, и хотя Древний не выдал тайну, хотя его тело терзали годами, он связал себя словом, поклявшись защищать Торри и Карин, и если бы для этого потребовалось выдать камни, огненный великан мог рассчитывать на успех.
Был ли верен его расчет?
Да, был. Осия не бросается словом направо и налево отнюдь не потому, что ему не нравится нарушать свои обязательства, а потому, что он просто не в состоянии это сделать: клятва связывает его безусловно и неотвратимо. Он возвращался в Тир-На-Ног по меньшей мере дважды, чтобы защитить Торри и Карин, и не столько потому, что любил их - хотя и из-за этого тоже, сколько из-за данного отцу Карин обещания: некогда старик Релке пустил под свой кров Осию и Ториана дель Ториана, оказавшихся в безвыходном положении.