Багровые Небеса

Ливадный Андрей Львович

– Прикинул. Второе условие, пожалуйста.

– Частично имплантированная память.

Огюст не высказал удивления, лишь на его лбу вдруг обозначились две вертикальные морщины.

– Поподробнее.

– Мне нужны устойчивые личности, которые будут всецело преданы корпорации «Инфосистемз», ну положим по максимуму, - в течение недели. Дальше с их памятью может происходить все что угодно, я совершенно не огорчусь, если она рассыплется как карточный домик. Неделя Огюст. Это минимальный срок, который ты должен гарантировать. Не мне тебя учить.

– Нет,

Найджел, давай говорить предметно. Ты ставишь техническое задание, но я работаю не с программированием машин, а с живыми людьми. Причем тебе нужны мнемоники с опытом, и блокированной до поры склонностью к решительным действиям в экстремальной ситуации?

– Скажем так: в боевой обстановке.

– Значит, относительно Фрисайда я не ошибся. Боевые мнемоники для одной акции? Интересный подход. «Инфосистемз» не желает рисковать космическим флотом, делая ставку на… Ну, хорошо.
– Огюст примиряющее поднял руки.
– Я молчу. Это действительно интересный и выгодный заказ. Положим, я подберу двадцать пять человек из собственного резерва. Сколько у меня времени на их подготовку?

– Месяц.

– Мало.

– Это не обсуждается.

– Ладно. Теперь подробнее: какой навык им необходим в первую очередь?

– Осознание психологии мнемоника. Патологическая ненависть к кибрайкерам. И одновременно - решительная способность к виртуальными схваткам, убийству, взлому сетей и перехвату управления.

– Какой необычный подход!..
– Восхищенно произнес Огюст.
– Ненавидеть хакеров всеми фибрами души и в то же время обладать навыками матерого кибрайкера! Превосходно… Теперь я вполне понимаю, какой смысл ты вложил в термин «боевой мнемоник». Что еще они должны исполнять без колебаний?

– Верить в непогрешимость политики «Инфосистемз». Обладать памятью о работе в корпорации. Любить ее. Любить до фанатизма.

– Хорошо.
– Немного подумав, ответил Огюст.
– Будем считать, что я принял заказ. Все перечисленные тобой навыки, равно как побудительные мотивы, будут гарантировано работать в течение полутора недель после пробуждения от криогенного сна. Еще раз - назови общую сумму сделки?

– Двадцать пять миллиардов.

– Тридцать.
– С улыбкой поправил его Огюст.
– Доведем сумму до стоимости крейсера среднего тоннажа. С учетом срочности и специфики исполнения заказа.

Найджел на секунду задумался, затем кивнул.

– По рукам. Сегодня пятое марта. Значит, четвертого апреля ты сообщаешь мне о точном времени прибытия груза на Эрлизу?

– Несомненно. Если что-то пойдет не так, я проинформирую заранее.

– Лучше обойтись без срывов.
– Покачал головой Найджел.
– В этот раз ставки слишком высоки.

– Не беспокойся. Один процент отсева. Я бы мог затребовать все пять, но не стану. Мне любопытно, что выйдет из твоей идеи. Это новый горизонт бизнеса. Когда все закончиться, мы сможем встретиться, как старые друзья, и поболтать на тему адекватности их действий?

– Не знаю. Вернее - не могу обещать. Это зависит от многих причин. Я еще не научился предсказывать будущее,

к сожалению.

Огюст кивнул, на этот раз серьезно, без тени усмешки.

Через некоторое время они с небольшим интервалом покинули арендованный на два месяца офис.

Сделка в тридцать миллиардов галактических кредитов осталась зафиксирована лишь устными договоренностями заинтересованных лиц.

В принципе не такое уж редкое дело на корпоративной Окраине, где сильные мира сего знают цену друг другу и понимают, какие последствия может повлечь за собой самый незначительный обман.

Зловещая, циничная исключительность достигнутых договоренностей заключалась вовсе не в суммах.

Цивилизация вот уже три десятилетия как перешагнула временной порог тридцать девятого века от рождества Христова, но время как будто застыло или того хуже - обернулось вспять, потому, как только что были проданы и заранее приговорены двадцать пять человеческих жизней.

На Окраине люди гибли десятками тысяч, но есть разница между силой естественных причин, неодолимых обстоятельств, сопровождающих трудный процесс колонизации чуждых миров, и возведенной в ранг высоких технологий работорговлей.

* * *

Планета Ганио. Сутки спустя после событий на Фрисайде. 

Память.

Она рвалась из глубин подсознания фрагментарными обрывками далекого прошлого.

Глядя на желтые листья и спешащий по своим делам поток пешеходов, он чувствовал себя вне пространства, будто превратился в стороннего наблюдателя, никак не соотносящего себя с окружающим миром.

Кто я?

Сколько осталось во мне человеческого?

Вадим медленно шел по аллее парка, слушая, как шуршит пожухлая листва в такт его шагам.

Адаптация к новым ощущениям проходила трудно.

Восприятие мира без посредства привычных кибернетических расширителей поначалу показалось ему убогим, серым, до полной потери натуральных красок, будто его взгляд воспринимал не действительность, а ее тусклый отпечаток, снятый в оттенках серого…

Прошлое не казалось очевидным, будущее потеряло определенность, все смешалось, чувства, мысли…

Дитрих привел его сюда.

Зачем?

Пощадил его чувства, отыскав на пыльной, жаркой планете старый парк, где Вадиму не грозили травматические воспоминания детства, связанные с ландшафтами пустыни, окружающей космопорт Ганио?

Где моя жизнь? Куда исчезло детство?

Рынок рабов Ганиопорта - лишь частица воспоминаний. У каждого ребенка есть мать, отец, родина…

Мысль мнемоника блуждала среди ассоциаций, в тщетных попытках отыскать утраченное. Шок, пережитый на Фрисайде, оказался столь силен, что Вадим не решался воспользоваться своими способностями. Он боялся что открыв прямой доступ к подсознательной памяти не найдет там ничего, кроме известных и болезненных воспоминаний, связанных с фактом его продажи на невольничьем рынке Колыбели Раздоров.