Багровые Слезы Императора
Шрифт:
Шепот о странных происшествиях начал циркулировать по рядам Гвардии и сестёр – приглушенные разговоры об оскверненных святынях, пропавших патрулях, тревожных открытиях среди руин. Слухи распространялись как зараза, подпитывая растущее чувство беспокойства. Символы, вырезанные на стенах разбомбленных зданий, символы, которые говорили о чем-то древнем и нечестивом. Странные, тревожные запахи, витающие в воздухе – приторная сладость неизвестных духов, медный привкус крови, смешанный с чем-то еще, чем-то тошнотворно неестественным.
Отряд Альберта наткнулся на одно из таких открытий во время обычного
Спрятанная в руинах разбомбленной часовни, ее витражи были разбиты, алтарь опрокинут, они нашли коллекцию испорченных артефактов. Искривленная икона Императора, когда-то символ надежды и преданности, теперь оскверненная непристойными символами, которые говорили о запретных удовольствиях и гротескных излишествах. Чаша, сделанная из кости и инкрустированная серебром, наполненная вязкой, неестественной жидкостью, которая мерцала маслянистым, переливающимся блеском. И книга, переплетенная в содранную человеческую кожу, страницы которой были заполнены богохульными стихами, написанными на языке, который, казалось, корчился и извивался перед глазами Альберта.
Холод, холоднее, чем пронизывающий ветер, свистевший в разбитых окнах часовни, пробежал по позвоночнику Альберта. Он узнал знаки, коварные символы Искусителя, Темного Принца Удовольствия, Того-Кто-Жаждет. Он видел их раньше, нацарапанные на стенах убежища еретика во время предыдущей кампании, леденящее напоминание о коварной силе Хаоса. Он знал с тошнотворной уверенностью, что орки были не единственным врагом, с которым они столкнулись, что в тенях таилась гораздо более коварная угроза, угроза, которая терзала не плоть, а душу.
Глава 10 Тень Змея
Обнаружение оскверненных артефактов в разрушенной часовне вызвало рябь тревоги в имперском командовании. Неуверенная победа над орками, хрупкое чувство облегчения, которое воцарилось над охваченным войной миром, были разрушены. Фокус резко сместился с уменьшающейся угрозы зеленокожих на коварное присутствие культа Искусителя, гораздо более опасного врага. Шепот, который когда-то считался бреднями испуганных солдат, теперь приобрел леденящее значение. Сообщения о пропавших патрулях, оскверненных святилищах и странных, тревожных происшествиях лились в штаб-квартиру командования, рисуя мрачную картину растущего культа, действующего в тени.
Слухи об их извращенных ритуалах и ужасающих жертвоприношениях, передаваемые шепотом, достигли ушей Серафины. Рассказы о оргиастических церемониях, о невинных, принесенных в жертву Темному Принцу в обмен на запретные удовольствия и неестественные силы, наполняли ее праведной яростью. Она знала коварное прикосновение Искусителя, соблазнительные шепоты, которые могли развратить даже самую набожную душу. Мысль о том, что эта порча распространяется по рядам Империума, превращая верных Императора в слуг Принца Удовольствия, наполняла ее холодной, непоколебимой решимостью.
Она разыскала Альберта, найдя его среди руин разбомбленной рыночной площади, наблюдающего за распределением пайков среди выживших гвардейцев. Его молодое лицо, обычно отмеченное
«Орки – не единственный наш враг, гвардеец», – сказала она, ее голос был тихим и настойчивым, обычный металлический резонанс ее вокс-решетки сменился леденящей гравитацией. Ее силовая броня, обычно символизирующая силу и неповиновение, казалось, отражала надвигающуюся тьму.
Альберт мрачно кивнул, его взгляд был устремлен на разрушенный городской пейзаж, скелетные останки зданий – суровое напоминание о потерях войны. Он знал, что она собиралась сказать. Он видел символы, читал богохульные стихи, чувствовал холод нечестивого присутствия в разрушенной часовне.
«В тенях таится гораздо большая угроза», – продолжила Серафина, ее слова отражали невысказанный страх, охвативший их обоих. Она описала испорченные артефакты, искривленную икону Императора, чашу, наполненную неестественной жидкостью, книгу в переплете из человеческой кожи. Она говорила о символах Искусителя, шепоте растущего культа, охотящегося на слабых и уязвимых.
Альберт слушал, его собственный опыт ужасов Хаоса, леденящее воспоминание о встрече с еретической ячейкой в предыдущей кампании были свежи в его памяти. Холодный ужас, чувство надвигающейся гибели сжимали его сердце. Война против орков, жестокий, физический конфликт, который поглощал их так долго, приближался к концу. Но новый, гораздо более коварный конфликт, война за саму душу мира, должен был вот-вот начаться. Тень змеи, соблазнительный шепот Искусителя, пала на мир, отравив его заразой, гораздо более опасной, чем любой зеленокожий WAAAGH!.
Глава 11 Украденные мгновения
Надвигающаяся угроза культа Искусителя, змея, извивающаяся в тенях, бросала тень на поле битвы. Хрупкое чувство победы над орками сменилось грызущим беспокойством, всепроникающим ужасом, который просачивался в каждую трещину и щель раздираемого войной мира. Шепот о порочных ритуалах, о пропавших патрулях, о нечестивых символах, высеченных на самих камнях города, создавал атмосферу страха и подозрения. Однако, как ни парадоксально, эта общая опасность, это знание о скрытом враге сблизили Альберта и Серафину. Хрупкая связь между ними, выкованная в горниле битвы, была смягчена и укреплена надвигающейся тьмой.
Жесткие доктрины Империума, непреклонные стены, разделявшие церковь и Гвардию, казались менее непреодолимыми перед лицом этой новой угрозы. Их запретная любовь, когда-то тайна, передаваемая шепотом, стала источником силы, убежищем от ужасов, которые их окружали. Они находили утешение в украденных моментах, тайных встречах среди руин, вдали от любопытных глаз своих товарищей. Скелетные останки разбомбленных зданий, разрушенные остатки некогда яркого города стали их святилищем.
Эти встречи были наполнены смесью нежности и страха. Радость их связи, простое удовольствие от присутствия друг друга смягчались постоянной угрозой разоблачения. Каждый общий взгляд, каждое сказанное шепотом слово, каждое мимолетное прикосновение были риском, вызовом имперскому кредо, который мог стоить им жизни.