Багровый берег
Шрифт:
— Я — Призрачная Ворона, из Ковена Салема, самого большого в Новой Англии, — она сделала странный, старомодный жест рукой, напоминающий какой-то средневековый символ процветания.
— Мое имя Констанс Грин.
— Очень приятно с вами познакомиться, — женщина осмотрела ее сверху донизу. — Какое красивое платье. С рельефами, облегающее фигуру, и с пышными рукавами-фонариками, сужающимися к запястьям. Где вы купили эту красоту?
— Оно у меня уже давно.
— А из какого вы ковена, сестра? Я думала, что знаю всех практикующих викканок в Новой Англии, но я раньше вас не
— Я не из ковена. И я не викканка.
Призрачная Ворона поначалу посмотрела на нее с напряженным удивлением, но быстро расслабилась.
— Понимаю. Однако у вас есть интерес к Викке? Возможно, вы ищете наставника?
Констанс задумалась на мгновение.
— Да, у меня есть интерес, но не такой, о котором вы думаете. Я расследую убийство.
— И что общего, — спросила Ворона, ее голос внезапно стал резче, а во взгляд вернулась подозрительность, — может быть у Ковена Салема с делом об убийстве?
— Вы меня неправильно поняли. Я пришла не обвинять, а просить о помощи.
Женщина почти сразу успокоилась.
— Понимаю. В таком случае я буду рада вам помочь. Вы должны понимать, что ведьмы подвергались преследованиям и клевете на протяжении многих веков. Викка — по сути, это мир, гармония и единство с божественным. Быть белой ведьмой — это быть целителем, наставником, искателем! Стоит отметить, что наша религия возникла на двадцать тысяч лет раньше христианства, — ее тон сделался снисходительным. — Да, мы творим магию, но наши заклинания несут в себе исцеление, мудрость и любовь. Мы не участвуем в сатанинских богослужениях и не якшаемся с демонами. Сатана — христианское творение, и вы можете оставить его себе, спасибо!
Она сложила руки.
— Я не интересуюсь сатаной или каким-либо другим демоном, — ответила Констанс, пытаясь остановить поток слов и перенаправить разговор в нужное русло. — Я здесь, потому что мне хотелось бы услышать ваше мнение о некоем наборе символов.
— Вы сказали, символов? Давайте посмотрим на них.
Она протянула к ней руку. Констанс извлекла лист бумаги, который ей дал Пендергаст, и передала его. Ворона взяла его и взглянула на надписи.
Внезапно холодная тишина опустилась на комнату.
— В чем именно заключается ваш интерес к этому? — настойчиво спросила женщина.
— Как я уже говорила, я расследую убийство.
Ворона быстро отдала лист обратно.
— Викка не имеет ничего общего с Печатями Тибейна. Я ничем не могу вам помочь.
— Что именно собою представляют эти Печати Тибейна?
— Они не имеют никакого отношения к нашему ковену или к нам лично. «Не причиняй вреда» — это наше убеждение. Любой, кто намеревается нанести вред магией, не виккан и не ведьма. Даже просто принести их сюда, и запятнать это место поклонения, неприемлемо. Сейчас мне пора идти. Я прошу вас немедленно удалиться самой вместе с и этими метками.
— Вы хотите сказать, — начала Контанс, — что вы что-то знаете об этих метках? И все же вы отказываетесь мне рассказать?
Женщина поднялась в просторном ворохе, возмущенной шуршащей ткани.
— Дверь там, мисс Грин.
Констанс не пошевелилась. Вместо этого она пристально посмотрела на женщину,
— Девушка, вы что оглохли? Убирайтесь!
Услышав этот голос, кричащий прямо ей в лицо, Констанс почувствовала, как в ней поднимается страшный гнев, который уже захватывал ее в прошлом. Она сглотнула, почувствовав, что бледнеет от ярости, и поднялась на ноги, не отрывая взгляда от женщины. Ворона пристально смотрела на нее, выражение ее лица было преисполнено властного вызова.
Констанс сделала шаг вперед. Теперь она находилась так близко к женщине, что они почти касались друг друга. Она чувствовала запах пачули и ладана. Женщина вздрогнула, ее глаза мгновенно потухли.
— Я... — начала женщина, но затем остановилась, не в силах продолжить.
Как ни странно, но Констанс наблюдала — как будто со стороны — как медленно поднимается ее правая рука. Она зажала отвисшую кожу под подбородком женщины между большим и указательным пальцем.
Женщина смотрела в ответ, не в силах что-либо произнести, ее глаза широко распахнулись.
Теперь Констанс начала сжимать, сначала осторожно, а затем сильнее. Ворона пошатнулась, издав горлом странное бульканье.
В полной тишине Констанс сжала еще немного сильнее, впиваясь ногтями, погружаясь пальцами в противную, мясистую кожу.
Внезапно женщина снова обрела голос. Она отступила назад, жадно вдыхая воздух, когда Констанс ослабила хватку.
— Вы! — сказала она, с ужасом глядя на Констанс. — Пожалуйста... пожалуйста...
Констанс опустила руку.
— Я помогу. Просто не смотрите на меня так, пожалуйста, — она отступила назад, ее глаза неотрывно следили за Констанс, женщина нашла ручки своего кресла и рухнула в него, как подкошенная. Красные отметины уже проступали на коже ее горла.
Констанс осталась стоять.
— Как я уже говорила... никто не должен узнать источник вашей информации.
Прошло мгновение, прежде чем гнев отступил достаточно, чтобы Констанс могла доверять своему собственному голосу. Наконец, она произнесла.
— Я сохраню полную конфиденциальность.
— Раз так... ну тогда... Женщина протянула руку к стакану воды, стоящему на боковом столике, отпила из него дрожащей рукой, и отставила его с грохотом.
— Никто не знает точно, что означают Печати Тибейна, — начала она, хрипловатым голосом. — Они были обнаружены более века назад в болотах Эксмута выгравированными на пластине из сланца. На том самом месте, где, как мы считали, находилась Земля Шабаша давно исчезнувшего ковена.
— Земля Шабаша?
— Место, где ведьмы проводят свои ритуалы. Но это были не Викканы, то есть, не белые ведьмы. Это были черные ведьмы.
— Объясните.
— Так же, как есть сила творить добро, как в наших викканских заклинаниях и ритуалах, так есть и те, кто используют магию во зло. Искушение силой или местью всегда присутствует в жизни — из-за потери работы, соперничества из-за любви, да чего угодно.
— А что именно означает «Тибейн»?