Багряный декаданс

Солнцева Анастасия

— Это горит… Аттера, — проговорила женщина. Ей было тяжело дышать, каждый подъем впалой старческой груди сопровождался подозрительным тихим свистом, что вызывало тревогу. Выглядела она очень плохо и дела её становились только хуже.

— Аттера? — переспросила я.

Суть сказанного дошла до меня со значительным опозданием.

— Но… как же так… там же демоны… И парни. Как они допустили? Что вообще случилось? — мысли метались, обрывались и выталкивали одна другую, такими же были и слова. — Они сейчас там?!

— Мы видим не настоящее, а будущее, — женщина задышала

еще тяжелее. На меня она не смотрела, и казалось, что Шай-Лея собиралась с силами. С теми, что еще остались после долгого пути, который должен был вот-вот окончиться. — Луан вернулся домой. И начал мстить.

— Вернулся? Но как это возможно?

Мое невнятно блеяние перебил неожиданно твердый голос старушки:

— Если ты хочешь спасти своих демонов, Битва не должна состояться. Помешай этому. Любым путем.

— Как? — оторопела я. Направление разговора менялось с каждой произнесенной фразой, а я понимала все меньше. — И зачем?

— Они все погибнут. Все демоны, которых ты знаешь, полягут в том сражении. И твоя помощь ничего не изменит. Ты попытаешься их спасти. А они попытаются спасти тебя. Но в итоге…

— …никто никого не спасет, — прошептала я с я ужасом.

Вещунья кивнула.

— Смотри, — и она провела сухой рукой в воздухе, будто приподнимая невидимую завесу.

Он был красивым. Очень красивым, что было замечено мною не сразу. И чем-то напоминал Сатуса — возможно чертами, а возможно повадками того, кто знал о себе всё и принимал себя полностью. А, возможно, и тем, и другим.

Луан, уверенно вышагивая, медленно шел через поле сражения. Финального сражения, которое развернулось прямо на том месте, где еще секунду назад не было ничего, кроме камней и черной земли.

— Он убил их всех, — проскрипела Шай-Лея вместе со мной рассматривая Луана, который повернулся к нам спиной и двинулся вдоль неподвижно лежащих тел. Изломанные позы, окровавленные лица, разорванная одежда, неподвижные широко распахнутые глаза, уже увидевшие смерть. — Так много трупов, так много смерти. Куда бы я ни глянула — везде они. Везде вонь и гниение. Но только ты можешь это остановить. Только ты.

Я зажала сама себе рот, потому что первым, кого увидела среди мертвецов был… Инсар. Серые глаза глядели прямо на меня, рот исказила боль, но лицо осталось таким же, каким было при жизни — невыразимо красивым, излучающим беспощадный шарм. Но если раньше это очарование было влекущим, непостижимым, затемненным, со знаком минус. То теперь время будто бы остановилось, стрелки часов замерли, а сам Инсар начал напоминать картину — безумно красивое, но плоское полотно.

Следующим, за кого зацепился взгляд стал Кан. Его поза, поза сурового воина, буквально кричала о том, что даже погибая, парень сражался. Демон также, как и раньше крепко держал свой смертоносный меч, готовый дать новый бой. Его лица я не видела, голова с волосами пепельного цвета, кончики которых пропитались багряными оттенками, безвольно покоилась на груди, шея и грудь были залиты кровью. Его закололи в спину.

Я поспешила метнуть взгляд вправо и натолкнулась на того, кого совсем не ожидала увидеть. Феликс Янг.

Он тоже был здесь, он тоже сражался и оказался проткнут одним из камней, чей острый угол торчал из вспоротой груди парня, выгнувшегося и раскинувшего руки и ноги. Смерть придала его коже еще большую бледность, а чертами — выверенную аристократическую утонченность, которая раньше была не столь очевидной, и живописную умиротворенность. Веки его были прикрыты, так, словно он просто уснул… чтобы никогда больше не проснуться. Длинные черные ресницы отбрасывали изящные тени на высокие лепные скулы, превращая его в героя меланхоличной пьесы.

Я боялась посмотреть дальше, туда, где на расстоянии меньше метра, лежало тело еще одного молодого воина.

Закусив губу, на краткое мгновение крепко сжала глаза, а после распахнула глаза, чтобы увидеть, чтобы понять и принять.

Тай лежал на боку, прижав одну руку к груди и что-то небольшое сжимая пальцами. Рядом с ним был брошен длинный тонкий клинок, окровавленный и обломанный, как если бы на него наступили, переломив лезвие напополам. Но разве такое возможно? Всемогущее оружие демонов… кто мог совершить подобное?

— Луан, — будто подслушав мои мысли, прокряхтела старушка. — Он достиг того, чего желал. А потом явился мстить.

— За что? — тяжело сглотнула я.

— За годы изгнания, — Шай-Лея закашлялась. — За годы унижения. Ведь он видит своё предыдущее поражение именно так. И сейчас… ему нужна только победа. Он готов отдать за неё всё. Даже жизнь своих детей.

— Вы сказали «детей»? — переспросила я, стараясь не смотреть на выражение муки, исказившее облик всегда идеального принца. Но взгляд вновь и вновь возвращался к демону, в то время, как где-то глубоко внутри зарождалось глубокое чувство потери. — У него были еще дети, кроме моей старшей сестры?

— Второй ребенок — сын. Он полностью предан своему отцу. И он рядом с тобой.

— Да рядом со мной вообще толпа народу…! — выкрикнула я, утопая в беспомощности.

Старушка медленно повернула голову. Со сморщенного лица сквозила безмятежность, но взгляд умных глаз казался острее игл.

— Ты очень похожа на неё. Она была такой же…

— Мерсина, — проговорила я имя сестры вслух. В первый раз. Раньше у меня в голове был лишь безликий смутный образ, а теперь он начал приобретать очертания, преодолевая забвение. Одновременно с этим я будто бы становилась к ней ближе. — А такой же — это какой?

— Наивной, — обрубила старушка. — Она должна была бороться и победить! А вместо этого просто сдалась! Сама уничтожила свою жизнь…

— Но что она могла сделать! — возмутилась я. — У неё отобрали всё: силу, мать, семью, любимого!

— Силу можно было вернуть, — тяжело моргнула Шай-Лея. — Для этого достаточно было лишь толики смелости и крупицы надежды. Но теперь уже поздно. Для Мерсины. А для тебя нет. И для них — тоже.

Шай-Лея вновь взмахнула рукой, будто опуская занавес, и все исчезло — погибшие демоны среди таких же мертвых товарищей по несчастью, залитые кровью камни и влажная земля, Луан, проходящийся среди поверженных воинов с видом победителя.