Багряный плен

Мирошник Ксения Викторовна

– Он мог и врать, – скривилась бабушка так, словно глотнула яду. – Его семьи никогда не касался багрянец. Зачем ему книга?

– Продать подороже, если кому нужна будет, – бесцветным голосом ответила я.

– Э нет, милая, тут ты не права, – бабушка развернула меня к себе лицом и заглянула в глаза. – Драгомир не будет торговаться с носителем проклятья. Убьет, даже глазом моргнуть не успеешь. Сам, своими руками раздавит. У него с некромантами свои счеты.

– Как и с отцом, – добавила я. – И с некоторыми другими цыганскими баронами.

– Это потому что он сам барон, хоть и отказался от кочевой жизни и вышел

из совета баронов, рассорившись со всеми, – пояснила бабушка. – Его взгляды не разделяли сородичи, своеволие не приняли, а твой отец стал ему кровным врагом. Драгомир поклялся убить Джуру и любого из его табора, кто появится у него на пути. С тех пор твой отец никогда больше не переплывал моря, чтобы побывать в прекрасном городе Бурва. А Драгомир, в свою очередь, не совался в Златоросье.

Это все я уже знала, так же, как и множество других рассказов о Бруэрах. В нашем таборе говорят, что Драгомир женился не на цыганке, взял ее с годовалым сыном. Что один из их совместных сыновей очень жесток и властен, а Драгомир не всегда может с ним совладать, а чаще лишь прикрывает его проделки. По словам матери, Драгомир страшный человек, которого стоит обходить стороной.

– Бабушка… – начала я, но внезапный порыв ветра чуть не сорвал дверь с петель.

Ветер закружил по комнате, внося в дом пыль и сухую листву. Крупицы земли попали в глаза, и я зажмурилась, пытаясь избежать боли. Мои волосы разметались по плечам, поддаваясь потокам воздуха. Жмурясь, я ощутила, как бабушка схватила меня за плечо и задвинула себе за спину. Я начала усиленно моргать, почувствовав присутствие чужой магии, сильной, жадной, жаждущей. Справиться с соринками в глазах сразу не удалось, но как только я это делала, передо мной возник высокий мужчина в темном балахоне и капюшоне на затылке. Колдун. Я могла ощутить его силу, но свою применить в мертвых землях не было возможности. Джаел специально выбрала это место.

– Ты нарушаешь границы, Адуш! – сердито сказала она, выставляя вперед свой крючковатый палец. – Я быстро вышвырну тебя отсюда!

– Не сегодня, Джаел, – бархатным голосом пропел колдун, изучая меня. – Я слишком долго ждал этого дня и заслуженно получу то, что мне причитается.

– С каких это пор тебе здесь что-то причитается? – охладила бабушка его пыл своим презрением.

– Лучше я, чем кто-либо другой, – пожал плечами он.

Колдун был весьма привлекательным мужчиной средних лет. Его волос уже коснулась седина и окрасила добрую половину шевелюры, но глубоких возрастных морщин не набралось. Чистые, еще не тронутые мутным налетом, синие глаза, мягкая, хоть наверняка и обманчивая улыбка.

– Кто сказал, что ты лучше?

– Позволь мне поставить ей метку по-хорошему, – чуть сдвинул брови он.

– Ты в своем уме, оголтелый? – бабушкины пальцы уже наставили мне синяков, а теперь и вовсе будто пытались оторвать руку.

– Я все равно это сделаю, – Адуш начал заметно терять терпение, он сделал шаг вперед, но бабушка зловеще сощурила свои чернющие глаза и выплюнула заклинание, махнув свободной рукой.

Колдун вовремя отпрыгнул, что уберегло его от неслабого удара темной магией, которую бабушка поклялась использовать только для защиты и в разумных пределах, чтобы не быть изгнанной из табора.

– Проваливай, стервятник!

– Ты давно уже не так сильна, Джаел, – снова вернулся к бархатному

тону Адуш и отшвырнул мою бабушку к стене.

Я в ужасе вскрикнула и бросилась к ней. Меня одолевала злоба, первым порывом было напасть на него, но что я могла против колдовской силы? Бабушка сильно ударилась, но смогла сесть. Тем временем колдун подошел ближе и, взяв меня за волосы, поднял с колен. Он повернул мое лицо и придвинул свое:

– Ты как долгожданный приз, как глоток воды в засушливое время, – прошептал он, источая похоть. Но похоть эта возникла не из-за меня, а из-за проклятья, что свалилось на мою голову. Он жаждал некромантию, поселившуюся во мне.

– Я не приз, – процедила я, пытаясь освободиться. – И никому принадлежать не буду!

– Будешь! – ласковый тон сменился гневом, порожденным болезненным нетерпением. – Я поставлю тебе свою метку, а через год ты будешь моей.

– Даже если поставишь, – выдавила я, после того как он все-таки отпустил мои волосы, – я не пойду с тобой.

– А мне и не надо, – он вскинул руку и расслабленно опустился на стул. – Я превращу твою жизнь в ад. Целый год, куда бы ты ни пошла, моя метка будет вещать о том, что ты проклята даром некромантии и что ты принадлежишь мне. Не будет ни единого человека у тебя на пути, который не поймет, кто ты и насколько презренна.

– Меня же убьют, – прошептала я, захлебываясь ужасом.

– Возможно, хорошенько поколотят, но убить не смогут, – омерзительно усмехнулся Адуш. Это выглядело так, будто он придумал чудесную шутку, но понятную лишь ему одному. – Я разверну твой дар так, что даже если ты будешь находиться на грани жизни и смерти, он поднимет тебя на ноги.

– Я стану живым мертвецом? – ужаснулась я, хватаясь за юбку и сцепляя зубы.

– Аха – ха, – Адуш захлопал в ладоши, будто перед ним был забавный ребенок, мило лепечущий глупости. – Как бы сильно ты не пострадала от чего-либо, твой дар не позволит тебе умереть. Можешь хоть со скалы прыгать, долго и муторно лечиться, а потом снова прыгать.

– Сомнительная радость, – буркнула я.

– Ну, так она же не для тебя, – улыбнулся колдун. – Для меня. Ты нужна мне живой.

Устав от объяснений, он встал на ноги и приблизился. Я попыталась отступить, но будто примерзла к полу. Его синие глаза стали похожи на дождевую тучу поздней весной, толпа мурашек разбежалась по телу от касания его магии. Тело мое будто одеревенело.

Адуш вынул из кармана алую ленту с такими острыми краями, что без труда можно было порезаться. Колдун обернул ее вокруг моей шеи, и я закричала. Лента словно жгла, резала и колола одновременно. Я голосила от боли, а Адуш улыбался, упитываясь моими страданиями. В определенный момент он нагнулся к моему уху и зашептал какие-то слова, сковывая меня своей сумрачной магией.

Когда все закончилось, Адуш манерно поклонился и исчез, а я осела на пол. Долгое время ни я, ни бабушка не говорили ни слова, пытаясь по-своему пережить случившееся.

– Это должно было случиться, рано или поздно, – тихо сказала Джаел, пытаясь встать на ноги. Я поспешила к ней.

Мы снова уселись за стол, на котором свеча так и не погасла, перевели дух. Я опустила голову на руки, не представляя, что делать дальше.

– Скоро рассвет, – сказала бабушка, – тебе пора.

– Я пойду к Бруэрам! – выпалила я и сама испугалась. – Это единственный путь.