Бахчисарай и дворцы Крыма

Грицак Елена Николаевна

Легенда о Марии Потоцкой сложилась в силу местных обстоятельств, но утвердилась благодаря стихам Адама Мицкевича. Поэт посетил Крым в качестве политического ссыльного, наказанного за участие в тайном политическом союзе польской молодежи. Потрясенный историческим богатством и красотой здешних мест, он выразил впечатления в превосходном цикле «Крымских сонетов», в которых четыре части посвящены столице кочевников: «Бахчисарай», «Бахчисарай ночью», «Гробница Потоцкой», «Дорога над пропастью в Чуфут-Кале». Он единственный не сетовал на неприглядное состояние фонтана и лирически воспринял его «плачевный» облик:

Не молкнет

лишь фонтан в печальном запустенье, —Фонтан гаремных жен, свидетель лучших лет,Он тихо слезы льет, оплакивая тленье…

Романтичный взгляд поэтов, совсем ненамного преувеличивших художественную ценность дворца, вдохнул в погибавшее сооружение новую жизнь. Столь невзрачный в реальности, в стихах он изображался обителью загадочных образов и человеческих страстей. Преподнесенный «живым родником», фонтан Диляры-Бикеч виделся источником бытия в отношении любой культурной традиции. Более того, гением стихотворцев он преобразился в своеобразный гимн Омеру, понятно и тонко выразившему тему вечной любви.

Зал Дивана

Фонтанный дворик сообщался с главным и самым просторным помещением дворца, где некогда проходили заседания Дивана – высшего органа управления государством. В большом парадном зале с мраморным полом, резным деревянным потолком и окнами в двух уровнях обсуждались важные вопросы, относившиеся только к светской жизни. Отрекомендованная как «приемная зала старого дворца», эта комната подробно описана в отчете адъютанта фельдмаршала Миниха: «Потолок расписан голубым цветом с золотом, со столярными мозаическими украшениями. Зала делится на две половины: правая представляет альковы и на одну ступень выше против левой половины; во всю ширину залы, на 4 фута выше ее пола, идет открытая галерея шириной в сажень. Она устроена для удобства татарских вельмож в дни Байрама. Стены залы вместо ковров выложены разноцветным фаянсом; сама зала освещается окнами в два ряда; в верхнем ряду стекла разноцветные».

Увидев обыкновенную арабскую залу с альковами, адъютант Миниха не сразу заподозрил в ней официальное помещение для приемов, в котором для предводителя кочевников и его свиты отводилось особо почетное место на возвышении. После реставрации зал лишился прежнего убранства, но сохранил старинную отделку. От многочисленных переделок не пострадал центр потолка с наборным деревянным узором, остальную его поверхность обтянули раскрашенным холстом. Одновременно с потолком были созданы уникальные цветные витражи верхних окон.

Вход в узкое помещение канцелярии прикрывала дверь, судя по надписи, изготовленная в 1742 году. Полутемная ложа наверху предназначалась для ханских жен. Рядом с приемным залом находилась Летняя беседка – красивый киоск на столбах, с низкими диванами и бассейном посередине. Ее изначальное убранство напоминало интерьер открытого павильона во дворе мечети Оммиазов в Дамаске. По мнению первых исследователей, киоск «обезображен устроенной внизу, промеж столбов, фахверковой подклетью, которую местные нелепо именуют ханской сокровищницей». По аналогии с сирийским дворцом в нижней части Летней беседки хан-сарая, возможно, хранились священные книги и рукописи, которые имелись в виду при упоминании о сокровищах. Вначале открытую беседку окружали только колонны с арками, но позже ее незначительно перестроил Омер. Российские реставраторы установили пресловутые фахверковые щиты с цветными стеклами, поставили диваны, укрыв мебель восточными коврами и подушками.

Гарем

На Востоке гаремный сад являлся своеобразным царством красивых женщин, пышной растительности, торжества солнца, цветов и чистой

воды. «Посреди личных покоев хана, – записал Паллас, – виден прелестный сад роз, окруженный стеною, фонтан ниспадает каскадами в мраморный бассейн». Сад вблизи женских покоев отделялся от Большого двора низкой расписной оградой. В одном из его глухих уголков находился бассейн, по преданию ставший местом казни Заремы. Старожилы уверяли, что именно здесь утопили ревнивую наложницу, хотя мелкий водоем нисколько не напоминал описанную Пушкиным «пучину вод».

Каскадный фонтан в Бассейном садике

Бассейн заполнялся из каскадного фонтана, представлявшего собой резную мраморную доску, примыкавшую к увитой розами стене. Гаремный источник формой напоминал фонтан Диляры-Бикеч, но вместо трех рядов чаш здесь их было четыре. Вода струилась по желобу, поочередно попадая в два бассейна. Края мраморного углубления украшали изображения резвящихся рыб. Очаровательный Бассейный садик упоминался во многих литературных произведениях. Однако его изначальный вид засвидетельствован только в сочинениях французского путешественника Франсиса де Кастельно: сплошь увитая виноградом галерея с балюстрадой, окаймляющие сад клумбы и рыбки в бассейнах.

Идея «плачущего источника» неоднократно воспроизводилась российскими ваятелями. Серия вариаций имела место в дворцовых комплексах Крыма. В частности, гениальную мысль Омера позаимствовал английский архитектор В. Гунт, руководивший работами по созданию алупкинской усадьбы губернатора Новороссии М. С. Воронцова. Трагическое содержание вложено в скульптуру из Эрмитажа, объединившую в единую группу 4 одинаковых фонтана из красного мрамора с белыми чашами-раковинами. Живописную композицию изготовили петербургские мастера по эскизам Гунта.

Уничтоженный русскими гарем заменила длинная деревянная галерея в старой постройке, переделанная до неузнаваемости, подобно многим помещениям дворца. Однако чудом уцелели крыльцо и наличник от древней двери с истинно татарским резным узором в виде фигурных прорезей, ваз, растений и плодов.

Соколиная башня

В переводе с арабского «харам» означает «запретное». Именно такими являлись женские помещения в каждом мусульманском доме. В былые времена ханские жены располагались в 73 комнатах, куда не заходил никто, кроме повелителя, его малолетних сыновей и евнухов. Большинство обитательниц гарема составляли черкесские и грузинские пленницы, не имевшие влияния даже на собственных детей.

Дочерей хана выдавали замуж за знатных беев, сыновей ожидал крымский трон, а их матери всю жизнь томились в «золотых клетках».

Для гаремной женщины мир ограничивался забором двора, покинуть который она могла только после смерти. Удручающий образ неволи создавала архитектура «женского дома» с верандой, покрытой густой сетью деревянных резных решеток. Любопытные взоры не могли проникнуть в крошечные окна, расположенные высоко под потолком и также забранные в ажурные решетки.

Некоторой свободой отличалась единственная комната в доме, судя по отсутствию заграждения на окне, принадлежавшая евнуху. В греческом языке слово eunuchos означает «блюститель ложа» – скопец, наблюдающий за порядком в гареме. Окна его комнаты были украшены красивым витражом из цветного стекла, воспроизводящим очертания кипарисов.