Бахмутский шлях
Шрифт:
В этот, многострадальный для Мишки день Федор с друзьями хорошо провел время в городе. Одних кинокартин посмотрели четыре, зарядились на целую неделю. В поселке когда еще будут идти эти фильмы, а они уже их видели! Веселые, шумной ватагой приехали трамваем на вокзал и пришли в тупик, где обычно стоял рабочий поезд. Здесь они влезли в первый вагон и пошли гулять по всему составу, пока Федор не остановил их. Один из друзей Федора увидел Мишку, подошел и, нагнувшись, стал в упор его рассматривать.
—
На крик прибежали остальные, окружили Мишку, стали посвечивать спичками, рассматривать его, словно диковинного зверька. Последним подошел Федор.
— А ну, что тут за чудо-юдо? — перед ним расступились, и он нагнулся над Мишкой. — О! Да это ж мой сосед! Привет, Мишка! Ты что, тоже в городе был? Вот здорово! Ты смотри, какой пацан, а ночью один не боится!..
— Я не был в городе… — еле выдавил Мишка. Голос его дрогнул. Федор прикрикнул на ребят, чтобы те перестали галдеть, подсел к Мишке.
— Что случилось? — спросил он дружелюбно.
Мишка сквозь слезы, всхлипывая, рассказал все.
— Да, погорел парень, — заключил Федор. — Нашел с кем играть — с Моряком! Чудак! — и он привлек его к себе, обнял так, что Мишкина голова оказалась у него под мышкой, проговорил: — Ничего, не горюй, друг… Поедем домой, переночуешь у меня, а там видно будет. По крайней мере жизнь тебе я гарантирую — не повесят. А может быть, даже и бить не будут, уж я матерей знаю, поверь мне. Она теперь мечтает об одном — чтобы ты нашелся целым и невредимым. Не горюй!
Когда они приехали в поселок, была поздняя ночь, ни в одном доме уже не светилось.
Федор постучал в окно.
— Мам, открой. Это я…
Послышался скрип кровати, затем тяжелые шаги, и Мишка ясно представил себе, как толстая тетка Галина — мать Федора — босая, гордо выпятив свою огромную грудь, утиной походкой идет к двери. Под ее тяжестью с каким-то особым оханьем гнутся половицы, и это оханье слышно даже на улице…
— Кто там? — послышался мужской бас тетки Галины.
— Да я, — нетерпеливо ответил Федор. — Открывай.
Звякнул крючок, и вслед за этим раздался строгий голос, от которого Мишка вздрогнул, притаился.
— Где тебя носит? Уже утро, наверное, скоро? — басила тетка Галина.
— Какое там утро? — невозмутимо, спокойно ответил Федор. — На собрании был…
— Что-то каждый вечер собрания. И даже в выходной?
— Ну, а что? Во время занятий должны быть собрания, да?
— Ты дождешься, доберется отец до школы как-нибудь, достанется тебе, — пригрозила она и повернулась уходить.
— Да пусть добирается. Я человека спас, а ты…
— Какого человека? — она быстро обернулась и, увидев Мишку,
…Несмотря на то что Мишка лег спать поздно, проснулся он чуть свет. Его разбудил тревожный бабушкин голос. Не успев открыть двери, она спросила:
— Ну что, нашелся?
— Нашелся. Спит, — ответила мать, вздыхая.
Мишка услышал приближающиеся бабушкины шаги, крепче закрыл глаза, притворился спящим.
— Где ж он был?
— Федор Галинин ночью в поезде поймал.
«Поймал, — повторил про себя Мишка. — Что я, зверь какой?»
— Била?
Мать ничего не ответила.
— Не бей, — твердо сказала бабушка. — Ребенок и так пережил, видишь — и во сне бедняжка вздыхает. А что это у тебя уголь прямо на полу?
— Да все потому ж. Бабу вчера слепил, надел на нее ведро, а его ночью мальчишки унесли. За один день столько шкоды — ведро пропало, керосину не купил, бидон куда-то девал, деньги украл и проиграл. Ну? И не бить? А как же учить его? Что ж из него будет, когда вырастет? Бандит?
Мать говорила сквозь слезы, и Мишке тоже хотелось плакать: не везет ему в жизни… Ведь всего этого могло не случиться, если бы он заранее знал, что будет потом. А так…
— Сама виновата… — сказала бабушка.
Мишка, затаив дыхание, прислушивался. Бабушка повторила:
— Да, сама. Говорю — выходи замуж. Человек находится хороший, самостоятельный. Детей возьмет в руки, да и ты с детьми больше будешь. А так и себя мучишь, и дети растут вкось. Мальчик уже вон куда пошел, воровать начал, а у тебя еще девочка есть, она совсем без матери не может. Выходи, говорю, замуж, пока человек находится, не артачься.
— Да что ж я, не живая, что ли? — тихо спросила мать. — Хочется мне мучиться? Но не лежит душа к нему, не люблю…
— Про любовь заговорила, — укоризненно сказала бабушка. — В твои-то годы! Да с двумя детьми! Какая уж тут любовь? Находится человек — выходи, и все тут. А остальное прибудет… Привыкнешь — и будете жить.
Мать не ответила. Мишка насторожился, задумался.
Из книг, да и из жизни он хорошо знал, что такое злая мачеха, отчим. Наслышался. Об этом часто говорила и мать.
Обычно, когда бабушка советовала ей выйти замуж — найти себе мужа, а детям — отца, — она отвечала: