Бак Роджерс в 25 веке

Мёрдок Мелинда С.

Вашингтон окинул взглядом приборную доску. Он не имел ни ориентира, ни связи, ни датчиков. Глубоко вздохнул и подал рукоятку вперед.

— Ну, давай, детка, — шептал он про себя. — Вывози меня отсюда.

«Крайт» поплыл вперед. По смотровому стеклу кабины ползли струйки дезориентирующей пыли, похожие на капли дождя. Егер следовал вплотную за Вашингтоном. Время, казалось, тянулось бесконечно, но наконец перед ними открылся черный проем. Словно бегунам на финише дистанции, им казалось, что мир бесконечно медленно ползет им навстречу, безразличный к их желаниям и усилиям. Когда корабли

вынырнули в открытый космос, Вашингтон обнаружил, что все это время он непроизвольно сдерживал дыхание. Он с всхлипом выдохнул.

— Что это было, сэр? — поинтересовался Егер по линии связи. Его голос вибрировал от избытка адреналина.

За стеклом летного шлема Вашингтона сверкнула улыбка. Глаза пилота искрились воодушевлением.

— Находим капитана и убираемся отсюда, — сказал он.

— С возвращением, — голос Бака зазвенел в их ушах колоколом. — Сомкнулись, ребята!

Три истребителя выстроились в походный порядок и ушли подальше от кораблей РАМ, направляясь домой, на «Спаситель».

Икар, вытянувшийся по стойке «смирно», стоял перед Беовульфом. Плотное, почти квадратное тело командующего, с головой, увенчанной гривой седых волос, казалось почти карикатурным по сравнению с классическими пропорциями телосложения юноши. Икар, испытывающий по отношению к командующему нечто вроде благоговения, внимательно разглядывал его лицо. Это было волевое, покрытое морщинами и шрамами лицо человека, который прожил свою собственную жизнь, принимая свои собственные решения и совершая свои собственные поступки. Он был так захвачен этим, что отвлекся и пропустил часть слов Беовульфа, пока его внимание не привлекло его собственное имя.

— … Икар, ты поступил правильно. Я знаю, что вернуть Рея для суда НЗО было для тебя трудно, но это было сделано. Его выслушали и вынесли справедливый приговор.

Икар подался к Беовульфу поверх рабочего стола. Он оперся руками на заваленную бумагами поверхность.

— Что с ним сделают? — спросил Икар.

— Тебя очень волнует его судьба? — произнес Беовульф.

Его карие глаза внимательно изучали Икара.

— В каком-то смысле он мой брат. Я понимаю его. Несколько месяцев назад я поступил бы так же, как он.

— Он получил, что хотел. Его отошлют к Аделе.

Икар поник. Генетическое программирование, интенсивное обучение, психологическая обработка сознания, не говоря уже о подавляющей красоте Аделы, победили. Он чувствовал себя так, словно потерпел поражение в бою.

— Здесь нет твоей вины, — сказал Беовульф.

— Я мог заставить его…

— Заставить — что?… — спросил Беовульф. — Он был воспитан в обожании Аделы. Он должен сам понять ее истинную природу.

— Как понял я, — сказал Икар.

— Как ты, — Беовульф положил ладонь на плечо Икара. — Ты хоть понимаешь, что ты феномен? Неизвестно ни одного документально подтвержденного случая, когда генотех смог бы бороться с заложенной программой.

— И я тоже не поборол ее. Я по-прежнему человек, рожденный, чтобы служить. Адела сделала меня существом, которым управляет сердце. Но мое сердце больше не с ней.

— Но с нами ли оно? — спросил Беовульф.

Икар чуть отступил от стола.

— Я не знаю. Я думаю, что да. Я многое о себе узнал

за последние недели. Мне нужно больше, чем цель. Мне нужен кто-то — кто-то, а не что-то, — в кого я мог бы верить. За кем мог бы идти.

— Это большая ответственность для объекта твоих чувств.

— Я очень боюсь этого! — В голосе Икара звучало презрение к себе. — Но я не могу справиться со своей природой. Я могу лишь пытаться контролировать себя.

Беовульф некоторое время обдумывал слова Икара, потирая шею ладонью.

— Похоже, нам повезло, парень. У нас есть герой. Если он даст согласие, ты сможешь следовать за Роджерсом?

— Я могу попробовать.

— Никто не мог бы сделать больше на твоем месте.

Беовульф внимательно посмотрел в глаза Икара. Он видел в них боль и отчаянную незащищенность.

— Ты показал хорошее мастерство как пилот и отличные боевые способности. Мы можем дать тебе место во второй эскадрилье истребителей. Для начала ты будешь летать на переоборудованном «Стингере».

— Я благодарен за такую возможность, сэр. Я постараюсь сделать все, чтобы оправдать ваше доверие, но я должен признаться, что боюсь Аделы. Я боюсь своей собственной реакции на встречу с ней лицом к лицу.

Беовульф улыбнулся.

— Мне кажется, ты справишься, — сказал он. — Поэтому твоим первым заданием будет войти с ней в связь и договориться о возвращении Рея. — Глаза Икара потемнели. — Я знаю, что это все равно, что атака под шквальным огнем, но зато ты сразу поймешь, на чьей ты стороне.

— По-моему, тоже. — Икар снова подтянулся. — Отлично, — сказал он.

Беовульф повернул кресло к экрану связи.

— У нас есть канал связи. Многоступенчатый. Он проходит через дюжину спутников. Адела не сможет проследить его.

Он включил экран, и на нем возникло лицо Аделы. Волосы ее был уложены наверх и держались при помощи украшенных камнями шпилек. Она выглядела недовольной.

— Я не понимаю, сколько можно!

— Можно — что?… — перебил ее Беовульф.

— Держать меня на заглушённом канале!

— Не понимаю, о чем вы говорите, — спокойно возразил Беовульф. — Я хотел поговорить с вами о выдаче арестованного.

— О?

— Да. У нас находится под арестом ваш генотех, Рей. По его словам, он хочет вернуться.

— Я посылала двоих. — Адела не стала вдаваться в объяснения.

— Да, это так. Но один из них не собирается возвращаться.

— Хотела бы услышать это от него, — возразила она.

— Пожалуйста, Икар.

Икар вошел в поле зрения видеокома. Лицо его было каменным.

— Икар, этот старик говорит, что ты хочешь покинуть меня. Я не могу в это поверить. Он бессовестный лжец. — Она понизила свой голос, обвивая им Икара, словно змеиными кольцами.

Икар сглотнул. Он смотрел в лицо Аделы, узнавая черты, которые когда-то так любил. Наконец он позволил себе взглянуть в ее глаза. Адела расширила их, придав им готовое поглотить Икара выражение, но Икар испытал лишь чувство освобождения от кошмара. Ибо, несмотря на все свои чары, эта женщина уже не имела над ним власти. Что она могла предложить ему, кроме секса? Конечно же, как женщина она была привлекательна, но Икар уже не чувствовал себя принадлежащим ей.