Бакалавр 9
Шрифт:
— В чём проблема? Мне они нормальными показались…
Вадим Анатольевич недоуменно поворошил волосы на голове.
Чёрт, чёрт, чёрт…
Самому надо было ехать…
Дома они с Мишкой в сети порылись, результаты аукционов на подобные вещи посмотрели. Честно говоря, они им понравились. Все затраты на покупку и дорогу они малой долей от продажи отбивали.
— Петру трубку передай… — прилетела Мишке команда.
— Возьми. Тебя. Вадим Анатольевич. — сотовый перекочевал к украинцу.
— Алло. Добрый день, Вадим Анатольевич, — весьма недовольно
— Ты то же привёз, что мне показывал? — мгновенно долетели до Петра через тысячи вёрст слова профессора.
— Само-собой… — какая-то нотка неуверенности в ответе всё же прозвучала.
— Верни Михаилу трубу.
Ответ продавца Вадиму Анатольевичу как-то не показался правдивым. Были в голосе нюансики…
— Миш, посмотри все листы ещё раз внимательно.
— Хорошо, — ушёл ответ в Россию.
Глава 20
Штемпели
Мишка только на зуб ещё гравюры не попробовал…
Вроде — всё нормально, но вот не нравились они ему. Что-то его смущало, а вот понять бы…
Пётр его несколько раз уже поторопил — смотри, мол, скорее и принимай решение. Берёшь или нет? Давай деньги и разбегаемся…
Тут в кармане Михаила и дал о себе знать сотовый.
— Миш, бумага нормальная? — задал очевидный вопрос Бакалавр.
Чёрт, чёрт, чёрт… Ну надо же так лопухнуться…
Это всё белорусское пиво виновато. Как затмение на Мишку нашло — такую очевидную вещь он пропустил. Говорил же ему Вадик о бумаге гравюр. Даже по Клепикову они штемпель на бумаге пробили.
Штемпель, кстати, как штемпель. Самый что ни на есть нормальный. Овальный, длиной почти полтора сантиметра. Внутри Александровский орел, а ниже четыре буковки разделённые двоеточиями — «И:П:Б:Ф». Каталог утверждает, что данная бумага изготовлена в Петергофе в 1828 году. Ну, Мишка и Бакалавр Клепикову верят — его книга их ещё ни разу не подводила.
Вот если бы штемпель побольше был, длиннее двух сантиметров, то это уже бумага той же фабрики, но 1830 — 1832 года…
Хорошие таблицы у Клепикова — всё ясно и понятно, никакой лишней зауми.
В магазине у Мишки не только Клепиков есть. Наличествует и литература по водяным знакам на бумаге. Нашим и иностранным. С российскими знаками даже проще разобраться — по указу Екатерины II от 1778 года бумажные фабриканты должны были метить бумагу годом производства. Ну и гербы городов на водяном знаке тоже помогают: Москвы — Георгий Победоносец, Ростова — олень, Ярославля — медведь с секирой, Вятки — натянутый лук…
Репринты Лаптева, Тромонина и Лихачева в своё время компаньонами куплены и на полке без дела не стоят.
Так, так, так… Не вспоминать сейчас о литературе надо, а бумагу проверять…
Мишка повеселел даже. Сейчас он глазками бумагу посмотрит, пальчиками штемпели потрогает и решится вопрос.
Нормально всё со штемпелями бумаги — выкупит он гравюры, если не понравятся ему штемпеля — будет Петру от ворот поворот.
— Так, ещё один момент… —
— Что ещё? Сколько уж рассматривать их можно? Деньги давай, и расходимся, — Пётр совсем недружелюбно на покупателя посмотрел и с ноги на ногу переступил.
— Куда торопиться? Не блох ловим…
Что-то не находил Мишка на гравюре штемпеля. Рисуночек его, вроде, как и был, но ему то не рисунок нужен, а оттиск. Не наблюдалось оттиска. Хоть ты тресни…
На второй гравюре оттиска тоже не нашлось. Не было его и на третьей, четвёртой…
На гравюрах, что Вадим Анатольевич в Тернополе в руках держал, они наличествовали, а тут их не наблюдалось. Бакалавр об этом Мишке дома говорил, не мог он пропустить такую деталь.
Делали ребятки гравюры, делали, да немного не доделали. Лопухнулись. Мишка просвещать их сейчас в совершенных ошибках не будет…
— Не беру. — последняя из просмотренных поддельных гравюр вернулась к своим товаркам.
Ни слова не говоря, Михаил повернулся и зашагал к выходу из библиотеки. Не морду же Петру бить — место для этого больно уж не подходящее…
Продавец подделок тоже молчал, зло глядел в спину уходящему.
— Не получилась у нас сделка, — сообщил Михаил уже на улице по сотовому Вадиму Анатольевичу. — Фуфло привёз в Минск твой украинский знакомый.
— Плюнь. Всякое случается. Занимайся своими делами, а там видно будет…
Честно говоря, Вадим Анатольевич даже и не расстроился — сколько раз так вытанцовывалось. Сколько уже попыток имелось им подделки впарить. Пару раз даже и удачно. Хорошо, на большие деньги они тогда не влетели, всё малой кровью обошлось. Купили за деньги немного опыта — это дорогого стоит. Три раза теперь они всё перепроверяют, перед тем как что-то приобрести.
Один раз Мишку и Бакалавра с меднолитом кинули. Такую ляльку в пяти эмалях принесли… Давно, правда, это было. Мишка тогда только первый год работал, опыта ещё не набрался. Вадима Анатольевича в тот момент рядом с ним не было, и купил начинающий антиквар этот складень. С небольшими финансовыми потерями удалось его продать, но уже всё по-честному — скидывали складень как новодельный. Репутация — она дороже.
Второй промах у компаньонов случился, когда они коллекцию земских марок по случаю приобрели. Тут тоже разбираться надо, а напарники в филателии опыта не имели. Вместе с нормальными экземплярами им несколько подделок всучили. Как сейчас Бакалавр помнит — поддельная земская марка из Котельнича там была. Покрутил тогда носом их знакомый коллекционер земства и в сторонку её пинцетом отодвинул. Не стал у Мишки и Вадика эту марку покупать. Объяснять начал, почему она не правильная…
В Минске в это время на глазах теплело. Михаил даже верхнюю пуговку на куртке расстегнул. Усмехнулся и к метро зашагал. Сейчас он в гостиницу отправится — там у него номер забронирован. Отдохнёт немного, помоется с дороги и по магазинам двинет. Если он Валентине всё по списку не купит — дома ему лучше не показываться…