Бакалавр
Шрифт:
Впереди двигались мрины. Их слуху могла позавидовать самая продвинутая техника, поэтому мимо дверей на первом этаже группа прошла без задержки. Здесь людей не было. У выхода на лестницу Лана повертела головой и ткнула пальцем вниз. Вряд ли Дезире — если даже она бывала здесь — позволили бы удалиться от расположенного на подземном уровне биореактора. И проверять надо прежде всего окрестности агрегата, пока — лучшего из имеющихся. Мысли о том, как она будет разбираться с тем, который уже почти смонтировали в исследовательском центре на Атлантиде, лейтенант Дитц задвинула
За состоянием дверных петель здесь следили хорошо, и когда над замком поработал Альт, узкая щель образовалась совершенно беззвучно. По коридору подземного этажа курсировал охранник, почти близнец того, первого. Пришлось дождаться, когда скучающий облом повернётся спиной к двери. И Лана только восхищённо хмыкнула про себя, когда проскользнувший мимо неё Тим вдруг оказался рядом с громилой, легко прикоснулся к нему и подхватил обмякшее тело, не давая ему издать ни звука при падении. Электронными средствами охраны управляют Радар и Альт, но вдруг кто-то услышит просто ушами?
Собственно, именно этим — необходимостью дублировать электронику людьми — и объяснялось присутствие «человеческой» охраны. По счастью немногочисленной; сидя в том здании, куда их привёл отец Микеле, они засекли только по одному патрульному на этаж. А ещё четверо, развалившиеся в креслах в караулке и пялящиеся в мониторы, на которых не происходило ничего интересного, даже не поняли, похоже, что такое им прилетело и откуда. Всё же обтянутый латексом гранитный шарик — прекрасная вещь. Если в лоб или по темечку. Главное, беззвучная. Даже тетива не щёлкает. Знать бы ещё, когда пересменка…
Дальше они не церемонились. В паре помещений обнаружились занятые какими-то расчётами и экспериментами люди, нейтрализованные быстро и без шума. Никаких трупов, что вы! И так-то, если это (ну, вдруг! чего в жизни не бывает!) не преступники, придётся кланяться мадам Генриетте на предмет выплаты компенсаций пострадавшим при налёте.
А потом Лана подошла к снабжённой уймой предупреждающих знаков двери, за которой располагался реактор и сопряжённые с ним лаборатории. Подошла, сделала несколько глубоких вдохов, и верхняя губа сама собой приподнялась, обнажая клыки.
Звук пощёчины, резкий, узнаваемый. Сколько раз слышала его Лана, слышала в момент удара, который наносили ей или который наносила она сама — не сосчитаешь.
— Ты, кажется, плохо понимаешь последствия, милая!
Голос Андрея Сперанского Лана помнила по нескольким студенческим вечеринкам, так что узнать невидимого пока говорившего труда не составляло. Вот только бархат тембра порядком поизносился, засалился, потускнел, и через прорехи явственно проглядывали истерика и… да, кошка не могла ошибиться. Доктору Сперанскому было страшно.
А вот Дезире, кажется, не было. Препараты ли были тому причиной или что-то другое, но в её:
— Я не знаю, почему! — Лана слышала усталость и безразличие, но не страх. И, кстати, не почудилась ли ей нотка злорадства?!
— Думай, девочка! Думай! У нас не так уж много времени, на Атлантиду мы должны вернуться уже с готовым результатом, а ты не можешь
Ещё одна пощёчина. Возглас боли.
— Дурочка, ты никому не нужна, кроме меня!
Из-за перемигивающегося огоньками шкафа слева выглянул Тим. Кивнул. Справа подмигнул Солджер. Альта Лана не видела, как и Забродина, о местонахождении Тины, Радара и Тани могла только догадываться, но на коммуникатор упало сразу несколько сообщений о порядке и тишине. Ну, что ж…
— Открою тебе секрет: преступники — а ты преступница! — не интересны ни богачам вроде твоей бабки, ни политикам вроде твоего папаши! Никто не станет тратить деньги и марать репутацию ради тебя! Так что либо ты работаешь, и работаешь как следует, либо сдохнешь в тюрьме!
— Враньё, — спокойно и громко проговорила Лана, выходя на сравнительно открытое место. Пустые руки она подняла высоко над головой: кто знает, что придёт в голову этому кретину?
Теперь она видела обоих. В кресле перед огромным монитором, испещренным какими-то формулами, съёжилась Дезире. Обе её щеки были красными, а по левой, к тому же, стекала кровь из рваной ссадины. Обходительный, демонстративно козыряющий прекрасными манерами доктор Сперанский не счёл нужным снимать массивный квадратный перстень перед началом воспитательного процесса.
В правой руке, как с неудовольствием заметила Лана, он сжимал рукоять пистолета. Так, ничего особенного, пукалка для болванов, которые наивно полагают само наличие оружия гарантией безопасности для себя и источником страха для окружающих.
Но неприятно. Дезире совсем рядом, а успеет ли Тина? Зависит от того, куда попадёт этот белоручка. Пистолет — не гены, тут не художества нужны, а сноровка, доведенная до автоматизма. Хуже того: когда Сперанский обернулся на голос, разума в его глазах почти не наблюдалось. Неадекватен и вооружён. Приплыли.
— Враньё, — повторила лейтенант Дитц, плавно делая один скользящий шаг вперёд. — По всем пунктам. Привет, Дезире! Помнишь меня?
— Ты… ты кто такая?! Охрана! — почти взвизгнул Сперанский.
— Караул устал! — фыркнула Лана. Откуда взялась эта фразочка?!
Ещё один шаг…
— Лана, да? Из «тайноловов»… — медленно выговорила Дезире.
— Умничка, — Лана мимолётно улыбнулась предмету контракта и снова сосредоточила внимание на руках Сперанского. Очень ей не нравился этот дурацкий пистолет. — Мадам Генриетта беспокоится о тебе и отправила меня разобраться. Денег вбухала — страшное дело, я очень дорого стою, поверь. Так что наш друг Энди врёт и не краснеет.
— Ни с места! — заорал Сперанский. — Я убью её!
Рука с пистолетом дёрнулась в направлении головы Дезире, которая вдруг извернулась и вцепилась в эту руку не только пальцами с обломанными ногтями, но и зубами. Правое плечо Сперанского проткнул арбалетный болт, пистолет выстрелил, левый бок Ланы обожгло… но плохо было не это. Плохо, и очень, было то, что в здании вдруг взвыла тревожная сирена.
Что уж там сработало и почему, разбираться было некогда, поэтому Лана, зажимающая локтем рану на боку, гаркнула: