Бал-маскарад
Шрифт:
Царский кортеж еле продвигался через живое людское море, направляясь к Зимнему дворцу. Кое-где в толпе происходила небольшая потасовка. Пришедшие позже, желая протиснуться сквозь ряды зевак, теснили тех, которые заняли свои места с утра. На Сенатской площади уже выстроились для торжественного парада Семеновский, Преображенский и Измайловский полки, чтобы встретить государя.
Александр верхом на коне галопом промчался перед строем и резко осадил коня перед фронтом, чтобы поприветствовать военных:
– Здоровы будьте, молодцы! – зычным голосом крикнул он.
– Здравия желаем, ваше
Царь объехал строй, оглядывая войско, и остался довольным.
– Хорошая выправка, и вымуштрованы неплохо, из них будут хорошие воины, - сказал царь своему адъютанту Волконскому, который ехал рядом. Тот ответил по-военному лаконично:
– Так точно, ваше величество!
– Может, у Наполеона солдаты более обучены военному ремеслу, - продолжил Александр, - но мои молодцы лучше. Кого хочешь, за пазуху заткнут! Все высокие, как на подбор, косая сажень в плечах!
– Так точно, ваше величество! Почти все они из деревни, а деревенские хлопцы, как известно, с детства привыкшие к работе! Этот рекрутский набор хороший! – отрапортовал командир дворцовый охраны генерал Суслов.
– А кто этот великан, что стоит в первом ряду? На нем мундир Семеновского полка с синими обшлагами, - поинтересовался Александр.
– Где?! Кто?! – от рвения генерал Суслов так подался вперед, что едва не перевешивался с коня. – Что-то не так? Сейчас все выправим! Если униформ не в порядке, может и на гауптвахту сесть!
– Да, нет! – резко ответил царь. – Не надо никого наказывать! Как зовут того солдата с черной бородой, что стоит третьим слева?
– Иванов, ваше величество! Иванов, выйди из строя! Четыре шага вперед! – четко по уставу отдал приказание командир.
– Что-то мне у этого бородача лицо знакомое, - Александр вопросительно посмотрел на Волконского. Тот внимательно всматривался в огрубелое со шрамами лицо мужика. Он был ростом выше, чем два метра.
От пристального внимания высокородных господ мужик начал смущаться, от смущения он начал переступать с ноги на ногу.
– Солдат Иванов! Что ты делаешь? – стрелой подскочил на коне разгневанный командир. – Что ты меня позоришь перед государем?! – генерал с побагровевшим лицом насунулся к уху подчиненного и шептал что-то обидное. Увидев вытянувшиеся от недоумения лица семеновцев, Суслов спохватился и в приказном порядке отдал распоряжение: - Солдат Иванов, слушай мою команду! Команды вольно не было! Смирно!!!
– Ваше величество, я, наконец-то, вспомнил, - сказал адъютант Волконский, – этот солдат вместе со своим полком принимал участие в торжественных парадах и смотрах русско-французских войск, проходивших в Тильзите. Наполеон тогда также заприметил этого бородача и пожаловал ему французский орден. Бонапарт пожелал сам лично прикрепить награду на грудь русскому солдату. Это вызвало улыбку у некоторых наших офицеров. Потому что, оказавшись рядом с русским великаном, Бонапарт сам себя поставил в неловкое положение, он едва доставал Иванову до пупа.
– Теперь я вспомнил, - улыбнулся царь, - где видел его и при каких обстоятельствах.
– Солдат, скажи, как тебя зовут? – царь приветливо обратился к Иванову.
– Иваном кличут, –
– Очень смешно, неправда ли, Иван Иванов, - обратился Александр к своему окружению.
Приближенные государя послушно закивали головами.
– Солдат Иванов, что ты сделал с наградой, которой тебя наградил Наполеон? И почему ты ее не носишь на груди, как положено?
– Так, я ее кинул в ящик, тот басурманский знак. Зачем он мне? А вот Георгиевский крест за Фридланд у меня на видном месте висит, - солдат горделиво выпятил грудь вперед.
– Молодец, солдат! – Александр по-дружески потрепал солдата по плечу.
– Вот вам и патриотизм, - Александр с гордостью посмотрел на своих приближенных. – Да с такими солдатами, я в огонь, и в воду пойду! Эти бородачи защитят нашу землю от врагов, откуда бы те к нам не пожаловали! Солдаты!
– царь торжественно обратился к военным, - защитите Отечество в тяжкую годину?
– Так точно, ваше величество! Живота не пожалеем! Служим Отечеству! – над Сенатской площадью тысячным эхом пронеслось троекратное «Ура!»
Царь остался довольным боевым духом и настроением в полках. Он верил, знал, что солдаты не посрамят Отечество. От волнения на глазах у него выступили слезы умиления. Но он не стал показывать подчиненным сиюминутную слабость. Быстро овладев собой, Александр приязненно посмотрел на Иванова и сказал:
– А тебе, солдат Иван Иванов, за твою преданную службу жалую надел земли и две пары волов, чтобы пока служил, твоя семья ни в чем не нуждалась! У тебя сколько детей?
– Десятеро, - растрогался Иванов и кинулся царю в ноги, - Спасибо тебе, наш благодетель.
Царь слегка смутился от таких проявлений чувств. На выручку пришел верный адъютант. Волконский подъехал к мужику и тихо сказал:
– Не надо, встаньте, царь не любит этого. Он наградил вас за преданную службу.
Иванов поспешил подняться и встал в строй.
Царь пришпорил своего скакуна и галопом помчался мимо выстроенных шеренг. За ним летело громким гулом: «Ура! Ура! Ура!»
В тот день весь личный состав полков, принимавших участие в военном параде, ждал праздничный обед, 100 грамм водки и пять рублей серебром.
Граф Аракчеев узнает о заговоре
Глава 11
Граф Аракчеев узнает о заговоре
Алексей Андреевич Аракчеев был военным министром, но несмотря на это, он заведовал всеми тайными делами империи, даже не имея портфеля министра внутренних дел. Его агенты рыскали по всей стране, и даже за ее пределами в поисках информации, которая нужна была всемогущему министру. Если у французского императора Наполеона был министр Фуше, то у русского императора Александра Первого был Аракчеев /всесильный временщик /. Фуше и Аракчеев никогда не виделись, но знали друг о друге абсолютно все, вплоть до мельчайших подробностей. Они издалека следили за деятельностью друг друга, явно симпатизируя друг другу. Их объединяла жажда власти и любовь к хорошеньким женщинам, и тот и тот был одинок, так и не сумев обзавестись семьей. И Аракчеев, и Фуше были значительными фигурами в политике той эпохи, и имели огромное влияние на своих императоров, предпочитая при этом все время оставаться в тени.