Балапан, или Как исчез из России один народ
Шрифт:
Будто бы одно быдло пришло в грязных кирзовых сапогах в театр и заняло центральную ложу. Но и этого ему оказалось мало, и быдло поперлось на сцену, где отменило идущий классический спектакль, скажем «Ромео и Джульетта», и стало ставить свой, в котором главными героями и были эти грязные кирзовые сапоги или их обладатели, что сути дела не меняет.
Они вместе пережили смерть ее мамы. В трудармию его забрали весной сорок второго. В момент разлуки у нее случилась истерика. Для нее это было сравнимо с концом света, Армагеддоном.
Он тоже не смог сдержать слез, как ни старался. Если бы не разлука, им и война бы была нипочем, даже голод был всего лишь маленьким дискомфортом.
Его забрали у нее весной сорок второго, и они не виделись четыре
Новая жизнь
Балапан уже больше года находился в казахской семье, которая к тому времени окончательно оставила кочевую жизнь в юртах и переехала в дом в небольшом поселке Индербор, что на берегу реки Урал. Здесь все работали на добыче соли, в том числе и дети. Колхозные стада изрядно поредели, выполняя планы мясозаготовок, и не было больше нужды в летних выпасах. Что поделаешь, трудное время, война, все мужчины от 18 призваны в армию.
Апашка первым родила Рыскула, на которого уже получила похоронку, второй сын у нее родился мертвым. После – дочь Алия, которая была замужем и жила в Караганде. Балапан так ее ни разу и не увидел.
Потом родился мальчик, но умер, не дожив и до месяца. Из последующих двух погодок сыновей, сначала забрали Рыспека, а через год и другого, Куныша, спасителя Роберта, с которым их связывала тесная дружба. Расставание было особенно болезненным как для Роберта, так и для Апашки, ведь это был последний сын, из рожденных ею.
В отличие от Апашки, которая к Балапану относилась по-особому, не так как к остальным детям, Кабук не был особо нежен к нему, но и особо груб тоже. Он обращался с ним как и с остальными своими детьми, и это было признаком того, что он принял его.
Похоронки на обоих сыновей, Рыспека и Куныша, Апашка получила почти одновременно. Бедная женщина потеряла всех сыновей, и Балапан стал ей особо дорог. Ему исполнилось уже 17 лет, а война все не кончалась, и она очень опасалась, что у нее заберут и его. Она через родственника-врача, втайне от Роберта, на всякий случай сделала ему бумагу о его невменяемости, психическом расстройстве, и военкомат его не трогал.
Подрастали и младшие девчонки. Старшей, Асимгуль, исполнилось 15 лет. Она превратилась в красивую смешливую девчонку с начинавшими образовываться формами. Ее младшая сестра, Айжана, полутора годами моложе, была еще угловатым ребенком. Самая младшая, которая была не дочкой, а внучкой Апашки, но это ей не мешало называть Апашку Апашкой и считать ее матерью, тоже подросла. Следуя обычаю казахов, Рыскул тоже отдал первого ребенка своим родителям на воспитание. Он и сам воспитывался в семье Кабука. Это и была дочка старшего сына Рыскула, и звали ее Динара, ей исполнилось 10 лет. Как-то сидя за чаем, она спрашивает:
– Апашка, а это правда, что раньше было по три жены?
– Правда, только у зажиточных, кто мог всех троих прокормить, тот и имел три жены.
– А Балапан зажиточный?
– Может, и зажиточный…
– Балапанчик, когда я вырасту, ты женишься на мне?
В ответ все рассмеялись, а она обиделась. Масла в огонь подлила еще и Асимгуль:
– Ты слишком сопливая, чтобы он на тебе женился. Он женится на мне.
– А когда ты умрешь, он женится на мне, – не унималась та, – я же донашиваю твои старые платья…
Апашка вставила:
– Так есть же еще Айжана, сначала ее очередь.
– А она не хочет.
– Как это не хочу, еще как хочу, – вступила в разговор Айжана.
– Ну вот, без меня меня женили, – заметил довольный собой Роберт.
Апашка встревожилась было, но потом решила, что это детская любовь пройдет со временем. «Вот у нас всех странное соревнование, кто больше любит Балапана…» – подумала она.
Так одним из долгих зимних вечеров
Из Роберта стрелок был не ахти какой, и ему все чаще доверяли руль. Так он и освоил профессию шофера.
Устраивалась охота и на степных лис, корсаков. Эти животные активны в сумерках и ночью, их выдавали отражающие свет фар глаза. Где-то вдали заметили два таких огонька, дали газу и уже впереди мелькает убегающий корсак. Зимой у них красивая шкура – пушистая, коричневого цвета, с мехом средней длины, с бело-седым отливом, и густая-густая… Роберт добыл одну такую шкуру. Гоняли много корсаков, он сидел рядом с водителем и стрелял из своего старого ружья с проблемной перезарядкой, высовываясь из окна. Вот с горем пополам подстрелил одного. Шкуру подарил Апашке, та пришила ее к пальто на воротник и носила с гордостью.
Степь не лес, здесь не так легко можно заблудиться… а в некотором смысле еще легче.
Прошел слух, что девять человек из села Макат, гоняя сайгаков, на полном ходу залетели в поперечину, и у машины оторвало привод к мосту. Сначала они сожгли всю резину, потом и всю машину, а когда костер погас, замерзли насмерть. Их нашли лишь спустя месяц…
Взросление
Балапан превратился в стройного юношу, и на него стали заглядываться девушки. Поначалу он особого интереса к ним не проявлял. Там, где он трудился, работали преимущественно женщины, да что там преимущественно, практически исключительно женщины, если не принимать во внимание пары подростков и одного старого деда-сторожа. Война наконец-то закончилась, но мужчины как-то не спешили возвращаться домой. Многие женщины овдовели в самом расцвете сил, продолжали ждать своих мужей с войны, надеясь на чудо. Но чудо случалось чрезвычайно редко и если… то где-то всегда в другом районе, далеко, что не вселяло надежду на явление подобного чуда у них.
В Индерборе же все, получившие похоронки, так и не дождались своих отцов, мужей, сыновей. Или почти все.
В отделе кадров работала всеми уважаемая Динара Умутбековна, женщина тридцати пяти лет, которую все называли исключительно на «Вы». Она собственно и заведовала этим отделом, и кроме нее в нем никого не было. Она жила одна в просторном доме, в котором некогда кипела жизнь. Получила похоронку на мужа еще в 43-м, а дочь утонула в Урале в этом же 43-м году, в возрасте тринадцати лет.