Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)
Шрифт:
Советская военная активность в Албании и прилегающих водах Средиземноморья, а также в целом на Балканах рассматривалась в военных, политических и журналистских кругах стран Западного блока как направленная на усиление присутствия СССР в стратегически важном регионе. Ситуация в балкано-средиземноморском и черноморском регионах занимала важное место в аналитических материалах оборонных ведомств стран-участниц НАТО из числа европейских держав, в частности Франции. В соответствии с оценкой французского Генерального штаба, сделанной в сентябре 1955 г., «после 1948 г., когда Югославия вышла из Коминформа, Болгария стала важным фактором для Кремля на балканской шахматной доске… Её армия является одной из наиболее верных и обученных среди государств-сателлитов… Три страны, с которыми Болгария могла бы находиться в состоянии войны, – нейтральная Югославия, Греция и Турция – члены НАТО» [16] . Французская военная разведка, представившая данные оценки в своём докладе Генеральном штабу, делала предположения о том, что Болгария могла, в случае необходимости, провести стремительное наступление по всем трём направлениям, включая побережье Эгейского моря, и даже на Стамбул (в последнем случае – при поддержке советской авиации) [17] .
16
Аналитичен доклад на Френския ГЩ относно военния потенциал на Българската армия. 1.9.1955 г. Л. 2, 6// България и Варшавският договор. Съставителство и редакция в колектив, отговорен редактор Йордан Баев. Мултимедийно СД-РОМ издание. София, 2000.
17
Там же.
Однако взаимоотношения внутри Варшавского пакта свидетельствовали о том, что между Москвой и её отдельными союзниками по ОВД из числа Балканских коммунистических стран начинали усиливаться противоречия. Визит в Югославию партийно-государственной делегации СССР во главе с Н. С. Хрущевым, состоявшийся 26 мая – 2 июня 1955 г., и принятие совместной Белградской декларации, которая подтвердила нормализацию советско-югославских отношений [18] , был с настороженностью воспринят албанской стороной, находившейся в конфронтационных отношениях с соседней Югославией [19] , хотя на официальном уровне глава Албании Э. Ходжа согласился с подписанным обеими сторонами документом. Последний факт был отмечен югославской дипломатией, что нашло своё выражение во включении югославским посольством в Тиране в дипломатическое сообщение перевода на сербский язык статьи Э. Ходжи «Вклад в дело мира на Балканах», опубликованной в партийном органе «Зери и популлит».
18
Подробнее в: Едемский А. От конфликта к нормализации. Советско-югославские отношения в 1953-1956 годах. М., 2008; Романенко С. Между «Пролетарским интернационализмом» и «Славянским братством». Российско-югославские отношения в контексте этнополитических конфликтов в Средней Европе (начало XX в. – 1991 г.). М., 2011.
19
На русском языке об этом подробнее в: «ТАСС не уполномочен заявить». – 1948: албано-югославский конфликт глазами Кремля. 13.12.2008//Радио Свобода. Радиопрограммы / Документы прошлого. –Волков В. Советско-албанские отношения (40-50-е годы XX века). С.-Петербург, 2009; Павловец Ю. Югославско-албанские отношения в процессе формирования советского блока в Восточной Европе (ноябрь 1944 – ноябрь 1948 г.)// Российские и славянские исследования. Минск, 2010. № 5. См. также: Советский фактор в Восточной Европе. 1944-1953 гг. Документы. Отв. редактор: Т. В. Волокитина. М., 1999. Т. 1. 1944-1948 гг. Документы: № 106. 5 июля 1946 г. – Из дневника Д. С. Чувахина. Запись беседы с посланником Югославии в Албании И. Джордже по вопросу о Косово и Метохии, конференции компартии Албании в Берате и др.; № 157. 3 мая 1947 г. – Из дневника Д. С. Чувахина. Запись беседы с Э. Ходжей об албано-югославских противоречиях в экономической и финансовой областях; № 182. 13 декабря 1947 г. – Из дневника А. И. Лаврентьева. Из записи беседы с И. Б. Тито об отношениях Югославии с Албанией, Болгарией, Венгрией и Румынией; № 217. 17 октября 1948 г. – Политическое письмо Д. С. Чувахина В. М. Молотову о положении в компартии Албании. То же издание. Москва, 2002. Т. 2.1949-1953. Документы: № 15. 22 марта 1949 г. – Из дневника А. Я. Вышинского. Прием Э. Ходжи по вопросу об албано-югославских отношениях и др.; № 16. 23 марта 1949 г. – Запись беседы И. В. Сталина с Э. Ходжей об албано-югославских отношениях, внешней и внутренней политике Албании; № 37. 6 июля 1949 г. – Справка второго секретаря миссии СССР в Албании А. С. Мандибуры об итогах процесса по «делу» К. Дзодзе и его «группы»; № 139. 26 сентября 1950 г. – Из дневника временного поверенного в делах СССР в Албании В. А. Кареткина. Запись беседы с Э. Ходжей о работе с югославскими политэмигрантами, перегибах в борьбе с кулачеством и др.
20
Депеша посольства ФНРЮ в Албании от 16.7.1955. – Коматина М. Енвер Хоџа и jугословенско-албански односи. Београд, 1995. С. 99.
Один из них формулировался группировкой, возглавлявшейся М. Шеху и Р. Алией, и заключался в отказе от каких-либо изменений в проводимом курсе. Сторонниками другого подхода были представители группы, возглавляемой секретарем ЦК АПТ по оргработе X. Капо. Они выступали, по полученным Милатовичем сведениям, за сближение с Югославией. Примечательным фактом стал вывод югославского посланника, основывавшийся на полученной внутрипартийной информации из аппарата АПТ о том, что сам Э. Ходжа склонялся поддерживать группу Капо, что, вероятно, было вызвано улучшением советско-югославских отношений. Более того, в своём выступлении на III съезде АПТ (25 мая – 3 июня 1956) Э. Ходжа (это было отмечено югославской стороной) заявлял о необходимости улучшения отношений с Югославией и признания ошибочности ряда оценок политики СКЮ [21] . В то же время глава АПТ достаточно резко отнёсся к самой идее реабилитации тех из высших партийных функционеров АПТ (в частности, К. Дзодзе), кто был обвинён ранее в занятии проюгославс-кой позиции и расстрелян. В определенной степени на действия первого секретаря Албанской партии труда повлияла активизация контактов между Белградом и Москвой, где с 1 по 23 июня 1956 г. находилась партийно-государственная делегация во главе с И. Броз Тито, подписавшая 20 июня очередную совместную декларацию об отношениях СКЮ и КПСС. Опасения Э. Ходжи относительно улучшения отношений между СССР и ФНРЮ было связано с тем, что возглавляемый им режим в прошлом активно использовал советско-югославские противоречия, но в новых условиях уже глава АПТ становился одной из преград во взаимоотношениях между Москвой и Белградом. Это могло привести, в конечном счёте, к потере Э. Ходжей власти, что стало бы результатом процесса десталинизации режима, проводимого в рамках борьбы с культом личности, существование которого в АПТ Э. Ходжа публично отверг на III съезде АПТ.
21
Впоследствии эта часть выступления была изъята из официальных партийных публикаций АПТ и собрания сочинений Э. Ходжи. – Коматина М. Енвер Хоџа и jугословенско-албански односи. С. 101.
Помимо «албанского аспекта» советско-югославских отношений существовал ещё один, связанный с формально сохранявшимся членством Белграда в трёхстороннем Балканском пакте. Заключение в Анкаре 28 февраля 1953 г. Договора о дружбе и сотрудничестве между Грецией, Турцией и Югославией, ставшего основой для полномасштабного военно-политического Соглашения о дружбе, политическом сотрудничестве и взаимной помощи трёх стран, подписанного в г. Бледе 9 августа 1954 г., означало создание регионального военно-политического блока, получившего название Балканского пакта [22] . Особое значение этому блоку придавало членство в нём Греции и Турции, являвшихся участницами НАТО. Целью регионального пакта было обеспечение безопасности трёх государств, и прежде всего Югославии, в случае возможных попыток СССР прибегнуть к вооруженным действиям на Балканах. В феврале 1955 г. была создана Организация Ближневосточного Договора, более известная как Организация Центрального Договора (CENTO), в которую она была переименована 21 августа 1959 г., или Багдадский пакт. Её членами стали Великобритания, Ирак, Иран, Пакистан и Турция, которые должны были обеспечивать реализацию доктрины «северного пояса», т. е. недопущения расширения военно-политического присутствия СССР и Варшавского пакта южнее границ СССР [23] .
22
См. подробнее: Medunarodni Naucni Skup «Balkanski Pakt 1953/1954» Beograd 9. i 10. Novembar 2005. Zbomik Radova. Beograd, 2008; Stone D. The Balkan Pact and American Policy, 1950-1955// East European Quarterly, 1994. V. 28, N 3.
23
Подробнее о «Северном поясе» в: Ramazani R. The Northern Tier. Afghanistan, Iran, and Turkey, New York, 1966; Yesilbursa B. K. The Baghdad Pact: Anglo-American Defence Policies in the Middle East, 1950–1959. London, 2005.
Выступление И. С. Хрущева с осуждением культа Сталина и наиболее одиозных сторон его действий на XX съезде КПСС, проходившем 14-26 февраля 1956 г., было воспринято с беспокойством в руководящих кругах Албанской партии труда и лично её секретарём Э. Ходжей. Он увидел в критике сталинизма опасность потери личной власти в результате возможного процесса расширения кампании борьбы против культа личности уже в масштабах всего Восточного блока. После XX съезда КПСС стало ясно, что в международном коммунистическом движении начинается раскол, обусловленный отношением руководства ряда компартий, прежде всего правивших, к политическому и идеологическому наследию сталинизма [24] , а также стремлением высших партийных кругов в этих государствах обезопасить свои позиции, не допустив прихода к власти возможных сторонников десталинизации [25] .
24
О «десталинизации снизу», выразившейся в форме антикоммунистических восстаний и массовых волнений в Восточном блоке, см.: Kramer М. The Early Post-Stalin Succession Struggle and Upheavals in East-Central Europe: Internal-External Linkages in Soviet Policy Making (Part 1)// Journal of Cold War Studies 1999. V. 1. № 1.
25
Одним из наиболее характерных примеров этого было внутрипартийное развитие Албанской партии труда. Её руководитель Э. Ходжа достаточно жёстко подавил попытку начать десталинизацию АПТ, предпринятую рядом делегатов на партийной конференции в Тиране, проходившей 14-19 апреля 1956 г. См. подробнее в: Dyrmishi D. Konferenca е PPSH sё Tiranёs, shkaqe dhe rrjendhohja (prill 1956)//Studime Historike. 2002. № 1/2. Сам Э. Ходжа, который был серьезно напуган возможностью своего отстранения от руководства партией и государством, писал в воспоминаниях о произошедшем как о происках «хрущевских ревизионистов»: Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. Тирана, 1980. Книга была написана в 1976. Интерес представляет общая работа об АПТ Н. Д. Смирновой: Смирнова Н. Албанская партия труда (страницы истории). М., 1974.
Венгерская революция осени 1956 г. и действия СССР, направленные на её подавление, серьезно обеспокоили Белград, отношения которого с Москвой вновь обострялись [26] . И. Броз Тито постарался возвратиться к идее реанимации взаимодействия со своими союзниками в рамках Балканского пакта, несмотря на то, что кипрская проблема стала одной из главных причин резкого ухудшения отношений между Афинами и Анкарой. В свою очередь, попытки Белграда выступить в роли посредника между ними не привели к ожидаемым югославским руководством результатам, что сказалось и на планах возобновления сотрудничества между тремя государствами [27] . Поэтому возобновление более тесных взаимоотношений с СССР становилось частью внешнеполитического курса югославского руководства. В свою очередь, глава АПТ попытался использовать Венгерскую революцию для укрепления своей позиции и фактического оправдания неприятия критики сталинизма, которая могла приобрести в Албании антиходжевские формы. Одновременно для него появлялась возможность вернуться к прежнему открытому антиюгославскому курсу. Тирана обвинила Белград в поддержке антикоммунистических и антисоветских сил и продолжила конфронтацию с ним, надеясь на обострение советско-югославских отношений. Ещё в 1952 г. в американских правительственных кругах делались предположения о том, что при благоприятных условиях Югославия может попытаться ликвидировать режим Ходжи [28] . Советская поддержка Тираны была важным элементом её оборонной политики в регионе. Аналитики из американских разведывательных ведомств отмечали в январе 1956 г., что, «вероятно, СССР мог бы изменить свою позицию в отношении Албании. Например, существует слабый шанс того, что физическая изоляция Албании от советского блока и её малая ценность для блока приведёт Москву к тому, чтобы использовать Албанию как инструмент в балканских интригах» [29] .
26
Материалы об этом см. в: Советский Союз и венгерский кризис 1956 г.: Документы. Ред.-сост.: Е. Д. Орехова, В. Т. Середа, А. С. Стыкалин. М., 1998. См. также: Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. Югославия, СССР и США в начальный период «холодной войны» (1945–1957). М., 2002; Стыкалин А. Прерванная революция. М., 2003; он же. Советско-югославская полемика вокруг судьбы «группы И. Надя» и позиция румынского руководства (ноябрь-декабрь 1956 года)//Славяноведение. 2000. № 1. Спустя девять лет после издания сборника документов о венгерском кризисе, подготовленного специалистами-учеными, появилась ещё одна публикация на эту тему: Венгерские события 1956 года глазами КГБ и МВД СССР. Сборник документов. Сост.: А. А. Зданович, В. К. Былинин, В. К. Гасанов, В. И. Коротаев, В. Ф. Лашкул. Москва, 2009. В отличие от академического издания оценка и трактовка Венгерской революции 1956 г. была дана авторами-составителями в предисловии к отобранным и опубликованным документам на с. 3 в собственной интерпретации, а борьба венгерского народа за свободу и независимость против диктатуры была представлена в следующем виде: «Венгерские события 1956 года являлись одними из первых в истории “цветных” и “цветочно-тканевых
27
Подробнее об этом: Балкански пакт 1953-1954. Зборник докумената из Архива Војноисторијског института, Архива Министарства спољних послова и Архива Jосипа Броз Тита (1953-1960). Београд, 2005.
28
Yugoslav Intentions Toward Albania. National Intelligence Estimate (NIE) 42/1. 20.10.1952. P. 2, 3. –YUGOSLAV+INTENTIONS+TOWARD+ALBANIA-DOC+ALSO+MENTIONS-ALBANIA N+GOVERNMENT++LEADE&abstract=&no_pages=0003&pub_date=l 0/20/1952&release_ date=5/2/l 989&keywords=ITALY
29
12-56. Probable developments in the European Satellites Through 1960. // Foreign Relations of the United States, 1955-1957. Eastern Europe. Washington, 1990. V. XXV. P. 116.
Для главы АПТ было ясно, что Москва, во имя сохранения влияния в Восточной Европе и той части Балкан, где находились члены Варшавского пакта, предпримет меры, направленные на смену партийно-государственного руководства союзников, не следующих в фарватере политики Кремля. В этих условиях Э. Ходжа активно использовал в пропагандистских целях для своей личной поддержки со стороны Москвы тезис существования военной угрозы Албании, исходящей от её соседей, прежде всего Греции – члена НАТО. Сохранявшийся между Тираной и Афинами этно-территориальный спор по вопросу о принадлежности Северного Эпира (Южной Албании) становился важным инструментом проведения такой политики албанскими коммунистическими властями. Всеэпирский конгресс 8 июля 1956 г. греков-эпириотов, требовавших возвращения этой территории Греции, был использован Э. Ходжей как в интересах внутриполитической пропаганды, так и во внешнеполитических целях. Во время специально организованной поездки по югу Албании глава АПТ обвинил США и Грецию в попытках захватить Северный Эпир и использовании греческого национального меньшинства в целях подрыва коммунистического режима. При этом он постарался интернационализировать проблему, заявив об «империалистических попытках поддерживать международную напряженность» и «миролюбивой политике наших социалистических стран, возглавляемых СССР, и других государствах, которые выступают против войны» [30] .
30
Hoxha on Albania Difficulties. 1.8.1956. Radio Free Europe research. P. 2. Gen. Desk-ERS. BOX-FOLDER-REPORT: 1-1-18. –pdf/1-1-18.pdf
Позиции албанского коммунистического режима на международной арене, и прежде всего, в системе региональных отношений, требовали от него проведения соответствующей оборонной политики. В 50-х гг. XX в. она базировалась в военно-техническом и экономическом отношениях на массированной помощи со стороны СССР [31] , стран Восточного блока и КНР, а в военно-стратегическом – на идеологически оформленной концепции защиты существующего в стране общественно-политического режима от внешней агрессии и обеспечении безопасности как самой Албании, так и Восточного блока, членом которого она являлась [32] . Формулирование военной доктрины Тираной проходило при активном участии Москвы. По сути, она носила оборонительный характер, что подчёркивалось в рекомендательном виде советскими военными инструкторами, читавшими курс секретных лекций в 1956 г. для специально отобранных албанским министерством обороны высших военных чинов албанских вооруженных сил [33] . Именно в это время руководство АПТ, и прежде всего лично Э. Ходжа, сформулировали тезис «враждебного окружения народной Албании», определяя в качестве наиболее вероятной угрозы действия со стороны соседних Греции и Югославии, а также государств НАТО, способных использовать Средиземноморье в гипотетически существующих военно-политических планах нападения на страну со стороны её побережья. Реальность такого развития ситуации была поставлена под сомнение в американских разведывательных кругах ещё в 1952 г., о чём сообщалось в секретном документе – «Национальных разведывательных оценках». Представленный анализ основывался на выводе о существовании противоречащих друг другу интересов Греции, Италии и Югославии, в связи с чем «каждая из которых, вероятно, предпочитала сохранить status quo, нежели допустить изменения, выгодные одной из сторон» [34] . Со своей стороны, представители советского военного руководства высказывали во второй половине 50-х гг. XX в. мнение о том, что «албанская армия боеспособна. Она имеет хорошие кадры офицерского состава, которые на 100% являются членами партии труда, большинство из них проходило обучение в Советском Союзе. Солдаты, сержанты и офицеры на проведенном учении показали хорошую выносливость и втянутость при действиях в горах. Идеологическое воспитание в армии поставлено хорошо. Очень слабым местом в подготовке армии являются вопросы противовоздушной и противодесантной обороны, а также устаревшие методы тактической подготовки частей армии» [35] .
31
См.: Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) Ф. 89. On. 1. Д. 33. Записки МВТ СССР, проекты постановлений Совета Министров СССР, записи переговоров с албанской правительственной делегацией по торгово-экономическим вопросам. 22.3-2.4.1949; Д. 34. Записки МВТ СССР, МИД СССР, проекты постановлений Совета Министров СССР, письма и просьбы Э. Ходжи в связи с переговорами с албанской правительственной делегацией по торгово-экономическим вопросам. 2.4.1949 – 10.12.1949; Д. 35. Письма Э. Ходжи в адрес Совета Министров СССР по вопросам торгово-экономических отношений между СССР и Албанией. 3.-23.4.1951.
32
Подробнее об общих проблемах участия Албании в ОВД см.: Lalaj A. Albanien und der Warschauer Pakt//Der Warschauer Pakt – Von der Gr"undung bis zum Zusammenbruch 1955 bis 1991. Herausgegeben Diedrich T., Heinemann W., Ostermann C. Berlin, 2009; Lalaj A. Shqip"eria n"e Paktin e Varshav"es: 1955–1968//Studime historike.2004, Nr. 1/2. См. также её интервью в: Ana Lalaj, drejtoresha e Institutit t"e Historis"e tregon p"er gazet"en «Panorama» nj"e nga momentet m"e kyce t"e historis"e s"e Shqip"eris"e n"e vitet ’50. «P"erse pranoi Enver Hoxha t"e n"enshkruante Traktatin e Varshav"es»// Panorama, 10.9.2004.
33
По свидетельству очевидца – полковника Скендера Мальинди, осужденного в 1975 г. в период очередной партийной чистки за «участие в заговоре Балуку», степень секретности была столь высока, что записи, сделанные во время лекций, собирались у слушателей и хранились в сейфах, опечатанных их личными печатями: Kolonel Malindi: «Ju rr"efej Shqip"erin"e e Traktatit t"e Varshav"es»//INFOARKIV. Arkiva Mediatike Shqiptare. 5.4.2009 – http://www.infoarkiv.com/media/artikull/iden/32433/titulli/Kolonel-Malindi-Ju-rrefej-Shqiperine-e-Traktatit-te-Varshaves
34
Yugoslav Intentions Toward Albania. NIE 42/1. 20.10.1952. P. 2 –ucia.gov/browse_docs.asp?doc_no=OOOOOH503&title=YUGOSLAV+INTENTIONS+TOWARD +ALBANIA-DOC+ALSO+MENTIONS-ALBANIAN+GOVERNMENT++LEADE&abstract=& no_pages=0003&pub_date=10/20/1952&release_date=5/2/1989&keywords=ITALY
35
Телеграмма Г. К. Жукова в ЦК КПСС о ходе визита и переговорах с руководителями Албании. 25 октября 1957 г.// Россия XX в. Документы. Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. М., 2001. С. 179.
Активное сотрудничество Албании с СССР во многом объяснялось ещё и тем, что ставка на советское военное присутствие, сделанная албанским партийно-государственным руководством, преследовала выполнение нескольких задач. Во-первых, оно было призвано обеспечить советские гарантии не допустить военных действий в отношении НРА со стороны её соседей и отдельных стран Западного блока (США и Великобритании). Во-вторых, ставилась задача обучения военных кадров и в целом вооруженных сил. Наконец, в-третьих, албанская сторона стремилась создать ключевые объекты оборонной структуры страны, обеспечив вооруженные силы военной техникой. Значимость советско-албанского сотрудничества в этой области демонстрировалась со стороны Кремля фактом назначения на должность главы военной миссии в Албании и военного атташе на протяжении 1953-1956 гг. одного из представителей высшего советского руководства генерал-полковника А. И. Родимцева.
Для другого балканского члена Варшавского пакта – Болгарии формулирование военно-технической и мобилизационной составляющих оборонной политики в середине 50-х гг. также во многом испытывало влияние советского фактора [36] . Попытка проведения за короткий срок (1955-1959 гг.) реорганизации болгарских вооруженных сил и их технического переоснащения обуславливалась партийно-государственным руководством страны тем, что «в настоящее время наша [болгарская] Народная Армия по своей организации и особенно по своему вооружению и боевой технике значительно отстаёт от современных требований» [37] . При этом планируемые количественные показатели для мирного и военного времени как в организационном, так и военно-техническом отношениях различались лишь в увеличении в условиях войны противовоздушных и инженерных подразделений, а также химической защиты сухопутных сил на уровне батальонного звена. Таким образом, в планах болгарского руководства вооруженные силы страны подлежали серьезному усилению, что, в свою очередь, требовало значительных материально-технических ресурсов, не имевшихся в распоряжении Софии. Этот проект, принятый политбюро ЦК БКП 22 января 1955 г. как директивный документ, ставил задачу реформировать вооруженные силы в течение пяти ближайших лет. Без участия СССР проведение комплекса запланированных мероприятий было невозможно. Именно поэтому Москва с настороженностью воспринимала несанкционированные ею реформы, так как именно советской стороне предстояло их материально-техническое обеспечение. 12 августа 1955 г. Н. С. Хрущев в письме секретарю ЦК БКП Т. Живкову, ссылаясь на Женевское Совещание Глав правительств четырех держав «и в целях снижения расходов на содержание вооруженных сил», выразил мысль о «целесообразности» сокращения численности вооруженных сил мирного времени и пересмотре планов перевооружения [38] . В конце августа 1955 г. политбюро болгарской компартии приняло уже новое решение, с учётом мнения и рекомендаций Москвы. В соответствии с ним предполагалось «максимально возможное сокращение состава вооруженных сил HP Болгарии в мирное время» и «продление срока перевооружения армии и оперативной подготовки страны примерно до 1965 г.» [39] . В то же время, как уточнялось в сентябре 1955 г., в оперативно-тактическом отношении сокращение должно было проводиться «за счёт западных и северных соединений и частей» [40] , т. е. на «югославском» и «румынском» направлениях, но не на «греческом» и «турецком». Однако в целом болгарское руководство не отказывалось от проведения военной реформы, в чём была заинтересована и советская сторона, готовая предоставить за период 1956-1965 гг. большие средства в размере 375 млн рублей [41] в ценах 1956 г. с упором на противовоздушную оборону, имевшую стратегическое значение для СССР с точки зрения его оборонных интересов [42] .
36
Подробнее об этом: Баев И. България и създаването на Варшавския договор//Военноисторически. 1995, № 4; он же. Изграждане на военните структури на Варшавския договор. 1955-1969//Военноисторически сборник. 1997, № 5
37
Решение на Политбюро във връзка с българо-съветско заседание в москва относно развитието на БНА за периода 1955-1959 гг. 22.1.1955 г.// България и Варшавският договор.
38
Писмо от Н. Хрушчов до T. Живков за намаляване състава на българските ВС. Москва. 12.8.1955// България и Варшавският договор.
39
Решение за намаляване състава на българските ВС. 30.8.1955 г. // България и Варшавският договор.
40
Решение на Политбюро за намаляване числения състав на ВС. 29.9.1955 г.
41
Доклад от министъра на отбраната ген. П. Панчевски относно съвещание в Москва по плана за военно производство и военни доставки за 1956-1965 г. 11.4.1956 г.// България и Варшавският договор.
42
Протокол на Политбюро относно съвещание в Москва за военно производство и доставки на въоружение за периода 1956-1965 г. 5.5.1956 г.// България и Варшавският договор. О развитии ВВС в Болгарии после Второй мировой войны и их роли в межблоковом противостоянии: Бориславов И. Българските ВВС и Студената война. София, 2002. О военном сотрудничестве СССР и Болгарии в этот период см. общий материал И. Баева: Baev J. Bulgarisch-sowjetische militarische Zusammenarbeit 1955 bis 1964//Der Warschauer Pakt – Von der Grundung bis zum Zusammenbruch 1955 bis 1991. Herausgegeben Diedrich T., Heinemann W., Ostermann C. Berlin, 2009.