Баллада о Лорелее

Морозевич Юрий В.

Алекс подумал немного и сказал:

— А если отсек поврежден и там те самые сто атмосфер?

— Да… такое тоже возможно. Кстати, если ты заметил, люк открывается внутрь. А это в свою очередь означает, что при попытке вскрыть его нас может просто размазать по стенке. Конечно, в том случае, если ты прав, и отсек разгерметизирован.

— Так, может, не стоит испытывать судьбу? Пропади он пропадом, этот отсек.

— К сожалению, не получится. Именно там находятся баллоны с воздухом, а также крайне интересующие нас поглотители углекислоты… не говоря уж об аккумуляторных

батареях. Чувствуешь? Дышать стало труднее и голова тяжелая, как гиря… Так что, хочешь не хочешь, а идти все-таки придется… Да ты не расстраивайся! Если что, для нас все кончится практически мгновенно. Не самый худший вариант…

— Понял, иду…

Алекс, кряхтя, выбрался из кресла, сморщился от боли в ударенной голове и решительно шагнул в темноту.

Однако, далеко уйти не удалось. Почти сразу же он запутался в чем-то ногами и с громкими проклятьями повалился на заваленный непонятным хламом пол.

— Что случилось? — немедленно осведомился Каттнер. — Ты в порядке?

— Кажется… Вот, дьявол! Совсем вылетело из головы…

— Да-а-а?.. А у тебя там что-то было?.. Ладно-ладно, не обижайся. Так что вылетело?

— Скафандры. Сержант, упокой, Господи, его душу… свалил в проходе наши с тобой скафандры. Ну, я и влетел… темно же, как сам знаешь где…

— Скафандры? — в голосе Каттнера Алексу послышалось неподдельное волнение. Впервые с момента катастрофы. — Постой… что ж ты молчал-то?

— Забыл. Веришь, как-то не до того было… А что? Выйти наружу все равно не получится, не выдержат ни давления, ни температуры. Теперь это просто бесполезный хлам.

— Хлам, говоришь? Ты что, в самом деле так считаешь? — голос Каттнера вдруг показался Алексу каким-то колючим и крайне неприятным.

Мгновенно возникло ощущение того, что бывший десантник считает своего напарника полным идиотом. Кретином, который не способен не только сложить два и два, но даже взять простейший интеграл по контуру. И ударенная голова в данном случае не являлась достаточным оправданием.

Нельзя сказать, чтобы Алексу очень уж понравилось подобное отношение к своей персоне. Его личная самооценка всегда пребывала на достаточно высоком уровне. И чтобы какой-то, извините, арестант…

В порыве возмущения он совсем упустил из виду, кем на самом деле был подконвойный Эдвард Каттнер еще до того, как стал арестантом.

— Ну, и какая нам от них польза? — с вызовом осведомился он.

Каттнер, очевидно, уже взял себя в руки, потому что ответил достаточно спокойным и негромким голосом, в котором Алексу послышались поучающие интонации, мгновенно вызвавшие внутренний протест.

— Смотри сам… Нашлемные фонари — раз, запас воздуха в заплечных ранцах — два… ну и, наконец, рация — три… Пусть не слишком мощная, однако, вполне работоспособная. А ты говоришь, хлам…

Да-а, подумал Алекс. А ведь, действительно, дурак дураком. Не сообразить таких элементарных вещей… Все-таки удар о пульт явно не прошел даром.

Он потянул ближайший скафандр за гофрированный рукав, и тянул до тех пор, пока не ощутил в руках тяжелый металлический шлем.

— Внимание,

включаю, — сказал он в темноту и зажмурился.

Даже сквозь сомкнутые веки яркий свет нашлемного фонаря буквально ослепил его. Алекс отвернулся в сторону и осторожно открыл наполнившиеся влагой глаза.

— Отлично! — сказал Каттнер. — Согласись, работать при свете куда приятнее.

Еще бы, подумал Алекс, размазывая по щекам катившиеся градом слезы. Сплошное удовольствие.

Он молча перешагнул через один скафандр, затем через другой и, наконец, остановился перед закрытым люком.

— Я на месте. Открывать?

Каттнер выбрался из-за своего кресла, аккуратно обошел валяющиеся на полу скафандры и встал рядом. Коротко взглянул на Алекса и решительно произнес:

— Давай. Надеюсь, нам повезет.

Алекс слегка подрагивающей рукой взялся за запорный механизм. Ладонь была мокрой, и он вытер ее прямо о штанину.

Что ж, вот сейчас все и кончится, подумал он. Ворвавшаяся внутрь сотня атмосфер мгновенно расплющит нас с Каттнером в лепешку. Может, оно и к лучшему… хотя и не совсем героически. Но тут уж как получится… тем более, оценить все равно некому.

Он зажмурился и изо всех сил потянул рукоять на себя. Замок коротко лязгнул… и ничего страшного не произошло.

Алекс открыл глаза. Тяжелая крышка плавно отвалилась в сторону, и из открытого, наполненного тьмой прохода прямо в лицо неожиданно пахнула струя чистого свежего воздуха.

— Ну вот, а ты боялся, — сказал Каттнер и, не дожидаясь ответа, полез прямо в скрытую темнотой неизвестность. — Посвети…

Алекс молча нагнулся, отсоединил шлем от второго скафандра и щелкнул выключателем. Полумрак вспорол еще один яркий луч. Крепко сжимая шлем обеими руками, Алекс шагнул вслед за Каттнером.

Агрегатный отсек оказался довольно просторным, значительно превосходя размерами жилую часть.

Луч фонаря быстро обежал помещение по кругу, ненадолго задержался на безжизненном прямоугольном блоке заветных поглотителей углекислоты, затем отразился от целого ряда намертво прикрепленных к стене баллонов с воздухом и, наконец, уперся в еще один круглый люк, ведущий, судя по всему, наружу. Надежно запертый прочным засовом, полностью аналогичным тому, с которым Алекс так героически сражался всего лишь несколько минут тому назад.

— Посвети сюда, — неожиданно произнес Каттнер откуда-то снизу. — Похоже, та самая аккумуляторная батарея.

Алекс сразу же развернулся на голос.

— Ага, — удовлетворенно сказал Каттнер. — Так и есть… хотя на самом-то деле никакие это не аккумуляторы, а топливные элементы. Собственно, разницы для нас никакой, лишь бы работали… Охо-хо-о… Однако, крепко же им досталось, почти как твоей голове…

— Но какой-то шанс все-таки есть? — с надеждой спросил Алекс.

— Если ты о голове, то не знаю, не знаю… — Каттнер что-то с натугой потянул на себя, с силой рванул и отшвырнул прямо под ноги Алексу блеснувшие металлом обломки. — А вообще-то, всегда считал и считаю, что безвыходных ситуаций в природе не бывает.