Баллада о Лорелее
Шрифт:
«Нужно вызвать охрану, и пусть ее заберут отсюда к чертовой матери! Хватит с меня инопланетных монстров, оборотней и живых мертвецов, пусть теперь пробует кто-то другой! У кого нервы покрепче!»
Однако сил на то, чтобы крикнуть или просто нажать на тревожную кнопку, у него почему-то не отыскалось. Возможно, потому, что где-то в самой глубине души еще тлела призрачная надежда наконец-то во всем разобраться, найти объяснение воистину необъяснимому и, наверное, даже что-то понять. Да и стыдно было десантнику, пусть даже бывшему, так позорно капитулировать перед лицом…
«А
Роман положил руки на стол перед собой, выпрямился в кресле и, из последних сил заставляя себя глядеть подследственной прямо в глаза, в который уже раз спросил:
— Кто вы?
Та, что называла себя сначала Дороти, а потом Катериной, неспешно выпрямилась, точно таким же жестом положила перед собой руки, коротко звякнувшие металлом, и заговорила зловещим шепотом, в котором Роману вдруг почудились совсем уж замогильные интонации:
— Алексей Неверов… Михаил Богданов… Роман Кравченко… Мария Харитонова… Наталья Решетникова…
С каждым вновь произнесенным именем Роман бледнел все больше и больше. В конце концов в лице его не осталось ни кровинки, щеки ввалились, и он сам теперь вполне мог сойти за восставшего из мертвых. Свеженького, прямо из склепа.
— Ни о чем не напоминает? — тоном обличительницы осведомилась бывшая подследственная.
Роман даже не пошевелился.
— Смена номер сто сорок три, восточный филиал Центра подготовки космического десанта… эксперимент по выживанию… более тридцати лет назад…
Роман судорожно сглотнул.
— Что тебе надо? Какого черта… — сиплым голосом произнес он.
— А мы, оказывается, уже на «ты»? Что ж, ладно. Зато теперь я точно вижу, что вспомнил. Так, может быть, продолжишь? Что там было дальше? Давай-давай, вспоминай!
Женщина по-прежнему цедила слова негромким зловещим голосом, однако Роману казалось, что от ее крика вот-вот обрушатся металлические стены его кабинета. Хотелось зажать уши и закрыть глаза, но отчего-то он никак не мог этого сделать.
— Нечего мне вспоминать. И вообще, ты здесь не для того, чтобы вопросы задавать.
— Вот как… Так-таки и нечего? А о том, как вы дружно, всей командой, вынесли приговор своей бывшей коллеге… как привели его в исполнение… Не тянет облегчить отягощенную тяжким грехом душу?
Роман смотрел на свою подследственную почти с ненавистью. Смешанной, впрочем, с изрядной порцией страха. О том, что на самом деле отвечать на неудобные вопросы положено вовсе не ему, а вот этой арестантке, комфортно расположившейся на мягком стуле напротив, он почему-то больше не вспоминал. Атмосфера в кабинете сгустилась до такой степени, что, казалось, сделай всего лишь одно неосторожное движение… произнеси всего лишь одно необдуманное слово… — и окружающий мир потонет в яростном пламени мощного взрыва.
— Какой еще приговор? Ты о чем? Не было никакого приговора.
— А что же тогда было?
— Ничего особенного. Обычный несчастный случай… такое иногда случается. И совершенно не понимаю, для чего нужно раздувать на пустом месте прямо-таки
— Обычный, говоришь?!
Женщина в ярости стиснула кулаки и с силой грохнула ими о стол. Коротко звякнули металлические браслеты. Роман вздрогнул.
— А по какой причине после этого, как ты говоришь, «обычного» случая подал в отставку Михаил Богданов? Да и ты вслед за ним ушел из космического десанта?.. А Мария? Что с ней? Готова поставить на кон все, что у меня осталось… ну, хотя бы вот эти наручники… — она тоже не слишком задержалась на космофлоте. Или я не права?
— Права! — Роман ответил своей подследственной не менее яростным взглядом. — Права… Но вовсе не потому, о чем ты думаешь… А просто потому, что стала моей женой и нашла достойную работу на Земле!
— Вот, значит, как… — женщина на мгновение задумалась. — И что, есть дети?
— И даже внуки.
— Внуки — это хорошо… Так совесть вас, стало быть, совсем не мучает?
— Опять двадцать пять! Какая еще совесть?!
— Вот именно. Видимо, вы даже понятия не имеете, что это такое. Попробую объяснить, вдруг дойдет. Сомневаюсь, конечно, но чем черт не шутит…
Роман с ненавистью смотрел на Дороти… Катерину… черт!.. короче, на это существо в женском обличье и думал о том, с какой непостижимой легкостью ей… или ему удалось разрушить всю процедуру допроса и перевести стрелки на не слишком уверенного в себе следователя. Но теперь Роман и сам не хотел отступать. Бывшей подследственной удалось затронуть в его душе настолько глубоко дремавшие струны, что само их существование после тридцати лет забвения представлялось довольно сомнительным. Вернее, сам Роман искренне надеялся на то, что они больше никогда не дадут о себе знать. И вот…
— Да уж, попробуй! — запальчиво воскликнул он. — А то я никак не могу взять в толк, в чем конкретно ты намерена нас обвинить. И по какому, собственно, праву.
— Что ж… О том, что произошло на тренировке, я знаю во всех подробностях, можешь не сомневаться. Из первых, так сказать, рук.
— Алексей? — нахмурившись, спросил Роман.
Та, что упорно продолжала скрываться под обликом Дороти Найт, не сочла нужным снизойти до ответа.
— Так вот, значит, какие разговоры вы разговаривали… Ты для этого объявилась у нас на Радаманте?
— Сообразил, наконец… Да, Алексей мне все рассказал. И об эксперименте, и о том, что случилось после.
Роман с сомнением хмыкнул.
— Рассказал? Тебе? Он даже со мной на эту тему не заговаривал. И вообще… после того случая мы с ним практически не общались. Похоже, он попросту избегал контактов и со мной, и с Машей. Даже странно, что судьба снова свела нас здесь, на этой чертовой планете. И тут появляешься ты… И вот именно тебе… Не понимаю.
Он недоуменно пожал плечами.
— А понимать тебе вовсе не обязательно. Просто так оно и есть. И можешь быть уверен, у него были на то веские причины. Поэтому даже не сомневайся, мне во всех подробностях известно о якобы совершенном Наташей преступлении. И поверь, я нисколько ее не оправдываю. Но…