Баллада о Звездной Республике - II
Шрифт:
— Привал, друг. Дальше не пойдем.
Стояла ночь. Небо усыпали звезды. Демиург посомневался, все же собрал сухие ветки и развел маленький костер за грудой валунов. Неподалеку шуршало и стрекотало, за кустами визжали и лаяли койоты.
— Это какой штат раньше был? — спросил Мартынов у Эрнесто.
— Невада.
— А я думал — Калифорния.
— Нет, это точно штат Невада. Был по крайней мере. Когда все хряснуло, Элфорд построил тут свой чертов город.
— Оклатеро?
— Восьмиугольник вранья, фрато [брат (эсперанто)].
Демиург решил не тревожить раненого расспросами,
«В том, что случилось, есть и моя вина, Не надо идти против логики жизни, а я все время иду, и все время делаю только хуже. Корниенко сказал — девушка травмирована, больше не пилот. Я хотел ее утешить, придумал построить „Беркут“, позвал в штурманы, стал ее напарником, специально создал привязанность. Потом случайно вовлек в миссию на Теро и недооценил опасность. Следовало держаться подальше и оставить Эухениту на грунте. Она была бы немного несчастна, но зато жива…»
Мартынов задремал перед самым рассветом, а проснулся через три часа, от сильной жажды. Эрнесто тоже хотел пить, и решал эту проблему практически — ковырял грунт выбрав местечко по каким-то особым приметам. Вода и вправду вскоре появилась — мутная, перемешанная с песчинками, которые, впрочем, постепенно осели.
— Пей, амико.
— Сначала ты. Рана-то у тебя…
Они напились из скудного источника и снова побрели, на это раз прямиком на запад. Суепрвиро двигался хоть и не быстро, но почти самостоятельно, однако, глаза его ввалились, а вокруг них залегли черные тени.
— Есть не хочешь? — поинтересовался Мартынов, чтобы прервать молчание.
— Нет.
— А я вот хочу, да и тебе не повредит.
— Можно устроить дневку и поохотиться, хотя ящерицы — не та еда, ради которой стоит рисковать.
— Думаешь, погоня не отстала?
— Скорее всего, отстала. Элфорду ты не нужен. Разве что для публичной казни. Может быть, он решил, что пустыня тебя убьет. А вот девчонка ему очень нужна для его поганых дел… Эй, фрато, ты чего напрягся? Я не насчет потрахаться, а про сознание новых супервиро.
— Что за cупервиро?
— «Детки» нашего тирана, продвинутые сверхлюди, гарантированно без феро.
— Значит у всех остальных супервиро оно есть?
— Конечно.Я же заставил тебя помыть руки и надеть перчатки. Слава космосу, ты не стал спорить.
— Жестковато у вас тут.
— Да не мягко, но мне сейчас трудно болтать. Дойдем до места — сам все узнаешь…
… Эрнесто восстанавливался все-таки неплохо. Он еще пару раз находил воду, а вечером сам развел костер, предоставив товарищу право охотиться. Мартынов потратил три патрона и сумел добыть двух сусликов. Их зажарили на углях съели без соли, которой все равно не было. Ночь прошла беспокойно — Мартынов слышал шум моторов и отдаленные
— Тихо! — почти беззвучно прошептал Мартынов.
Супервиро прислушался, не вставая.
— Они не от Элфорда, — шепнул он Мартынову в ответ.
— Тогда от кого?
— Наркопортантой.
— Чего-чего?
— То, что на испанском называют «наркотрафикантес». Не бойся, амико, до них километр, и они под дурью, так что они нас не услышат. Эти молодчики возят свой товар с юга — оттуда, где раньше была Мексика.
— Почему ты упомянул испанский?
— Так ты болтал на нем во сне. Наверное, это язык твоей матери.
— Там, на Земле, я родился в стране, которая называется Аргентина.
Эрнесто, казалось, изумился.
— Ты будешь смеяться, бродяга, но я тоже родился в земле с этим названием и был ублюдочным мутантом не всегда.
— Мне сказали, будто супервиро созданы уже давно.
— Оклатеро — город предательства, брат, там каждое второе слово — ложь.
«Наркопортантой» еще постреляли в темноту, но скоро утихомирились. Теперь издали доносился только хохот, а потом и вовсе наступила тишина. Мартынов прикинул, не следует ли убраться подальше, но потом передумал — в темноте, с раненым на руках, на каменистой неровной почве, среди кактусов и змей он рисковал упасть и как минимум наделать шуму.
Эрнесто этой ночью сильно мерз, не спал и кутался в ставший лохмотьями мундир.
— А как ты оказался в Оклатеро, камарадо? — спросил Мартынов, рассматривая рисунок чужих звезд.
— Как-как… ну, обычное дело, как. Мои родители считались обеспеченными, но денег на лекарство от феро в конце концов не хватило… Продали дом, наскребли на полтора укола… Патро [отец (эсперанто)] вколол патрино [матери (эсперанто)] неполную дозу и мне — все остальное. Себе он ничего не остаил и умер через две недели, патрино продержалась полгода. Она и отдала меня агентам Оклатеро — тогда как раз набирали материал для трансмутации из хомо в супервиро.
— Ты согласился?
— Мне было двенадцать лет, и меня не спросили. Патрино решила, что так обеспечит мое будущее. Ну а дальше… Конечно, трансмутация — не сахар. Да и потом было тяжело. Я выучил это хреново эсперанто, получил пси-способности, но поначалу сильно болела голова. Постепенно привык, все притупилось, совесть тоже. Я служил Элфорду и видел всякое, такое, что вы, хомо, не видели никогда.
— А почему ушел в Сопротивление?
— Мне приказали ликвидировать двоих пацанов. Они не подошли для трансмутации — что-то не так то ли с группой крови, то ли ее формулой. Ребят могли просто усыпить, но Элфорд хотел представит их смерть как преступление своих врагов. Знаешь, у меня не поднялась рука, вывел ребят за периметр и отпустил. Хотел и сам сбежать через пару дней, но тут явился связной и предложил помогать Сопротивлению под прикрытием. Я согласился. Теперь, правда, комедии конец, и в твоем деле я спалился.