Баллады о Боре-Робингуде
Шрифт:
– А кто ваша спутница, Александр Васильевич?
– Вдовствующая герцогиня.
– Как в «Алисе»?
– Да, вроде того… Она удалилась попудрить нос, и у нас есть несколько минут для разговора.
– Я поняла, – кивает девушка и глядит на визави спокойным испытующим взглядом.
– Но боюсь, что не так, – качает головою Подполковник. – У меня есть новость – для вас обоих, – но я сначала хотел бы дождаться результатов этого теста, – и он кивает в сторону, куда удалился Чип.
– Какие-то неприятности?
– Согласитесь, Елена: на фоне того, что вы живы, любые неприятности смотрятся сейчас сущей ерундой…
И тут на веранде появляется Чип, на
– Счет блокирован?
– Да… Вы это знали?
– Подозревал. Но все-таки надеялся, что дядя Сэм не опустится до такого мелкого крысятничества… Там были все твои деньги?
– Да…
– Понятно. Раз уж так случилось, что мы вроде как вас приручили, придется взять на себя и вашу эвакуацию. В Россию – об Америке вам следует забыть на все обозримое будущее: судя по истории со счетом, они там разъярены и напуганы – а это опаснейшее сочетание. Настоятельно не рекомендую вам даже посещать американское консульство – обратно вы можете уже не выйти… Вы очень огорчены, Елена?
– Переживем, – с аристократической небрежностью отвечает та и поворачивается к Чипу: – В конце концов у Москвы есть масса собственных плюсов. Ты вроде говорил, тебе все равно – хоть Сиэтл, хоть Хабаровск, лишь бы кофейная чашка на краю стола не пустела, да? Ну так вот – квартира у меня своя, а на кофе нам обоим я уж как-нибудь заработаю…
– Не в том дело, – хмурится Чип; он уже пережил первый раздрызг, и теперь очертания его губ обретают непривычную жесткость. – Они меня кинули, и безропотно глотать такую подлянку я не намерен. Они мне вернут эти тридцать штук, да с такими процентами, что мало не покажется! Как говаривал незабвенный Йозеф Швейк, «месть нижних чинов страшна и утонченна»… Скажите, товарищ подполковник, вашему Институту, часом, программист не нужен – согласный на сто двадцать рэ и общежитие?
– Там видно будет, – чуть заметно улыбается тот. – А пока прошу простить: меня ждет дама…
118
Карибская ночь. В каюте раскачиваемой легким бризом моторной яхты Марлоу – хозяин, проводящий время в обществе восхитительной юной мулатки. Они только что предавались бурной любви, и теперь девушка, лепеча по-креольски что-то ласково-восхищенное, запускает тонкие пальцы в густую курчавую поросль на груди американца. Внезапно принимается бибикать оставленный на столе мобильник. Поскольку хозяин не проявляет ни малейшего стремления откликнуться на звонок, мулатка проявляет собственную инициативу:
– Эй! Должен отвечай, – строго обращается она к Марлоу на своем ломаном английском.
– Я больше никому ничего не должен, Тин-Тин, – усмехается тот.
– Три часа ночь. Наверно, важный, – настаивает девушка. – Если ты лень, я принести сам.
Она выскальзывает из-под руки Марлоу и отправляется в поход за мобильником, явно радуясь случаю дать тому лишний раз полюбоваться своей точеной фигуркой; полюбоваться там очень даже есть чем.
– Слушаю. Фирма «Фишеринг эдвенчурз», рыболовные туры…
– Простите, майор, – откликается трубка, – разговор со мною вас не компрометирует?..
На пару секунд воцаряется молчание.
– Hallo, Robin Hood! Я теперь частное лицо, и скомпрометировать меня затруднительно.
– Так тебя выкинули из Службы?
– Хочешь выразить соболезнование через газету? Побереги деньги.
– Это – из-за меня? Ну, из-за того, что ты нас выпустил?..
– Нет.
– Которой из двух?
– Обеих…
– Понял. Тебя назначили крайним за весь этот оглушительный бенц…
– Самое смешное, что – нет. Формулировка – «За проявления гетеросексуального шовинизма в особо циничной форме».
– Ну вы, блин, даете!.. «В особо циничной форме» – это как? Посулил кому-то из начальства «хер в жопу» – и обманул ожидания?
– Вроде того… Давай закроем тему – меня это не слишком развлекает.
– Извини. В любом случае я считаю себя крупно тебе задолжавшим, и это положение мне не нравится. Мог бы я как-то отдать тебе этот должок?
– Я еще не дошел до того, чтоб кормиться из рук русской разведки и русской мафии. И, надеюсь, не дойду…
– Русская мафия и тем более русская разведка тут ни при чем. Это чисто личное дело – мое и твое.
– Тогда можешь купить у меня рыболовный тур, – хмыкает экс-резидент. – Поймаешь меч-рыбу, фирма гарантирует. Цена – по прейскуранту, оплата через банк – чтоб никакого кэша. И имей в виду: я не пью с клиентами, это общий порядок, и менять его для тебя я не стану.
– Принято, – откликается Робингуд. – Я, правда, изо всех рыболовных снастей признаю только взрывчатку, но ради такого случая придется освоить спиннинг. Счастливо!
– Тебе того же.
Девушка, успевшая тем временем вернуться на исходные позиции, кивает на отложенный Марлоу мобильник:
– Это был друг?
– Друг?! – усмехается американец. – Вот уж не сказал бы!..
– Значит, враг?
– Видишь ли, Тин-Тин… Нас с ним связывают очень давние и сложные отношения. Боюсь, тебе этого не понять.
Конец первой баллады
Октябрь 2000 г.
Баллада вторая. Из России – с приветом
На излете века
Взял и ниспроверг
Злого человека
Добрый человек.
Из гранатомета
Шлеп его, козла!
Стало быть, добро-то
Посильнее зла.
1
Бабочка завершила свой рваный, как мановения дирижерского жезла, полет на цветке ферулы: передохнуть и подзаправиться нектаром. Ферула – растение семейства зонтичных, родственное растущим на наших сырых лугах дуднику и борщевику, нечто вроде фирменного знака среднеазиатских гор; более всего она напоминает своим обликом исполинский ёршик для чистки унитазов – с ручкой толщиною в запястье и высотою в полтора человеческих роста.
Горный склон, утыканный, как именинный пирог, тонкими желтоватыми свечками ферул, обрезан понизу отвесным обрывом в полсотни метров. Бушующий на дне этой пропасти поток смотрится из здешнего отдаления как замерзшая сибирская речушка: ветер почти дочиста подмел от снега поверхность мутно-голубоватого льда, оставив белопенные сугробы-заструги лишь в затишках позади вытарчивающих там и сям камней. Наверху же склон упирается в крупнообломочную осыпь, серые кубические монолиты которой держатся, как кажется, вообще ни на чем: чихни – и получишь на той самой нижней речке запруду размером с приснопамятную Нурекскую ГЭС.