Баллады о Боре-Робингуде
Шрифт:
84
– Знаешь, ты сегодня какой-то не такой…
– Лучше? или хуже?
– Не знаю… Ты слишком уж нежен со мною – будто прощаешься… Я стала тебе в тягость?
– Совсем наоборот. Но ты угадала – может случиться так, что мы больше не увидимся.
…
– Вот оно как… Это – тот новый боевик твоего сочинения? Чем там кончилось?
– Ну чем может кончиться боевик? – хэппи-эндом, разумеется… А вот дальше, похоже, началась легенда. Такие дела.
85
«Коней
Сергуня и Олежек банку держат классно, но доза все же сказывается, особенно на Олежеке. Майора же хмель не берет вовсе – так иной раз бывает; просто потом будет щелчок – и отрубится разом, вмертвую.
Тут рядом с их столиком возникает, будто соткавшись из алкогольных паров, абсолютно неуместный в здешнем заведении щеголеватый офицер с темно-синими петлицами кремлевской охраны и козыряет экс-оперу:
– Подполковник Лемберт, я не ошибся?
– Майор Лемберт, – щурится тот. – В отставке…
– Вы пьяны, подполковник, – холодно чеканит порученец. – Вашего рапорта об отставке в делах не обнаружено, никакого приказа по Управлению относительно вас не было… если не считать приказа о досрочном присвоении вам очередного звания и представления к правительственной награде. Вы находитесь на службе, так что извольте привести себя в порядок: через четыре часа вас хочет видеть Верховный Главнокомандующий. Прошу следовать за мной.
– Ё-моё, – только и может выдавить из себя Сергуня, провожая взглядом удаляющегося сенсэя. – Ну вы, блин, даете…
Тут как раз оживает и Олежек – воздвигается над столом, опершись о столешницу пудовыми кулачищами, и сообщает напарнику конспиративным шепотом, от которого взвякивают бокалы у дальней стойки:
– Я в с-с-сортир!..
На этом месте он вдруг осекается, замечая непорядок в диспозиции:
– С-сергуня!! А где с-сенсэй?!
– В Кремль уехал, – невозмутимо ответствует тот.
– Не п-понял… А чё, поближе тут с-сортира нету?..
86
Бээмвэшка притормаживает у ограды Александровского сада, неподалеку от красно-белого кулича Кутафьей башни. Последние рукопожатия – с Ванюшей за рулем и Подполковником на заднем сиденье, – и Робингуд высаживается на тротуар:
– И не вздумайте тут торчать, ясно? Если вдруг останусь жив – головы поотрываю!
– Ну тебя на хрен, Боря, с твоими шуточками…
Ванюша обиженно трогается в сторону Исторического музея, а Робингуд пару секунд, сощурясь, озирает логово Дракона – кремлевскую стену. Экипирован наш благородный рыцарь престранно: безвкуснейший малиновый пиджак (каких уж лет несколько как никто не носит), на шее – золотая цепь велосипедных достоинств, кастет из перстней, – одним словом, карикатура на конкретного пацана начала девяностых, «златая цепь на дубе том»…
Робингуд не спеша идет по дорожкам Александровского сада; пару раз его взгляд останавливается
Безмолвная стража оборудованной металлоискателями калитки пропускает атамана в замок. Жара…
87
На подходах к Георгиевскому залу Кремлевского дворца Робингуд натыкается на не вполне протрезвевшего Лемберта: тот сосредоточенно разглядывает грандиозное, семь на восемь, батальное полотно кисти не то Омлетова, не то Мылова – «Господин президент на обстреливаемых позициях»:
– Слышь, Борь, – а почему он в высотном костюме и гермошлеме? Или это такой крутой постмодерн?
– Ага. Типа аллегория…
Тут только до старшего опера доходит некоторая неуместность пребывания в этих стенах бандита, пусть даже и «благородного».
– А ты чего тут делаешь? Да еще и в таком попугайном виде?
– Да вот, орден желают мне вручить…
– Иди ты!..
– В натуре! С той поры, как патриарх Алексий повесил высший церковный орден Михасю, Государство покой потеряло: как это, у тех есть в коллекции авторитет –орденоносец, а у нас нету! Не по понятиям! Искали-искали – и вот нашли: меня… Ну чего, пошли в зал? Только знаете, Александр Арвидович, – старайтесь держаться от меня подальше…
«Честный мент» воспринимает последнюю реплику по-своему:
– Боря, вот те крест, не я их на тебя вывел! Слово офицера.
– Да я не о том, – отмахивается Робингуд. – Просто может случиться так, что меня превратят в дуршлаг прямо тут, в зале…
– Боишься, стало быть, как бы меня не задело?
– Задеть – это вряд ли, – рассеяно отвечает «благородный разбойник», будто бы выглядывая ряды черных отдушин под потолком, – у них хорошие снайперы. А вот забрызгать моей кровищей твой кобеднешный костюм могут запросто – оно тебе надо?
88
В зале, где с минуты на минуту должна начаться процедура награждения, появление наглого братка в малиновом пиджаке вызывает настоящий шокинг с поджиманием губ: «Дожили!..» Телевизионщики, однако, устремляются к Робингуду прямо-таки как эстрадной звезде: поджимающему губы бомонду, разумеется, невдомек, что все они тут – не более чем массовка, собранная именно ради этого интервью в кремлевских интерьерах.
– Дорогие телезрители! Перед вами – Борис Радкевич, бывший майор спецназа, настоящий русский офицер…