Баловень
Шрифт:
– Ладно. Не время сейчас. Надо решать. Надо действовать.
Юрий Алексеевич вновь поразился метаморфозам, происходящим с женой. На его глазах «простая тётка» превращалась в деятельную и решительную Елену Сергеевну, возвращаясь в привычный облик советской леди. Однако следующий пассаж супруги заставил его невольно содрогнуться. Женщина подошла к зеркалу и, глядя через него на мужа, сказала ровным тоном:
– Мне абсолютно по…й, как ты будешь вызволять Павлика из беды. Хочешь, давай взятки, хочешь поднимай свои связи. Это твоё дело. Но знай одно: если сына завтра не будет дома, я разведусь с тобой. Мне плевать на твою карьеру. Да и на
Первый секретарь обкома партии был вспыльчив, но отходчив. Сгоряча он мог наговорить проштрафившемуся много нелестных слов, не исключая и ненормативную лексику. Но он, каким-то чутьём понимал, когда ему надо остановиться и прислушаться к оправданиям собеседника. Его любили, боялись и уважали. Впрочем, сегодня он даже не стал повышать голос. Просто смотрел на стоящего перед ним Юрия Алексеевича и молча размышлял о чём-то важном. Наконец, руководитель вздохнул и, указав подбородком на стул, сказал:
– Присаживайся, Алексеич! Неча гусем переминаться, – дождавшись, когда заместитель займёт привычное место у стола, негромко продолжил, – беда с этими детками! Ты думаешь у меня проблем с этим нет? Как бы не так. Будь спокоен, хватает…. Но сейчас я не об этом. Что случилось, то случилось и взад уже не вернётся. Главное, что пострадавший жив. Наверняка калекой останется, но это уже другой коленкор. Конечно, о том, что ты займешь моё место в обкоме и речи быть не может. Ты ведь знаешь, что меня в скором времени в столицу переведут? Да что я спрашиваю? Об этом по всем углам шепчутся. Шептуны, твою мать! Ладно, хрен с ними. Я тебя с собой заберу. В Москве уже определимся с должностишкой твоей. Здесь тебе оставаться нельзя. Клеймо несмываемое на твоём имени. А в центре всё позабудется. Там не до мелочей. Новая революция грядёт! Насчёт сына твоего я уже беседовал. Характеристики у него отличные. Это – факт в нашу пользу. С прокурорскими я договорюсь. Не переживай. Посиди. Я сейчас…
Поднявшись из-за стола, Первый вышел в приёмную. Юрий Алексеевич только сейчас начал понимать смысл сказанного руководителем. Сумбур в его голове стал приобретать слабые черты упорядоченных мыслей. «Первый не орал, не ругался и не грозил карами. Значит не всё так плохо, – думал ещё не вполне пришедший в себя Коробов, – я ожидал худшего. Мужик! У самого карьера под вопросом, а он и для Пашки время нашёл. «Своих не бросаем!» Надо же? слова-то какие подобрал. Как на фронте».
Руководитель с шумом вернулся в кабинет. Тяжело опустившись в кресло, зачем-то пояснил:
– На корте вчера ляжку ушиб. Болит зараза! Ладно, проехали. Тут вот какое дело. Пострадавшему протез германский нужен. Умеют фрицы протезы мастерить. Наверное, война научила. Так вот, с протезом проблем не будет. Я дал поручение завсектором, она изучила проблему. Закажем. Тебе только надо оплатить эту хреновину. Дорогая она, говорят больше трёх тысяч марок стоит. В бюджете такие расходы не предусмотрены. Сам оплатишь. Деньги-то есть? Ну и хорошо. Кофейку хочешь? Нет? А я выпью.
Юрий Алексеевич смотрел, как Первый пьёт кофе и с едва сдерживаемым нетерпением ожидал начальственного вердикта. Наконец, тот поставил чашку на блюдце и нажал кнопку селектора:
– Всё! Забирайте. Только чашку вымойте, а не разбейте. Шутка! – откинувшись на спинку кресла, заговорил глядя прямо в глаза заместителя, – ты, наверное, думаешь, что одним протезом отделаешься? Нет, родной! Денег дай родственникам пострадавшего. Да не скупись. Дай столько, сколько затребуют.
Юрий Алексеевич впервые после долго молчания осмелился высказаться:
– В армию? Пашку? Да как же так-то?
Первый секретарь с трудом сдержал гнев:
– Ты в самом деле дурак? Или прикидываешься? Армия – это единственный выход для твоего оболтуса. Нам скандал не нужен. Нам его срочно замять надо. Ничего, послужит твой спортсмен в каких-нибудь гэсавэгах писаришкой, ума наберётся, да и анкету отмоет от позорного пятна! А как ты хотел? За всё надо платить. И необязательно деньгой. В любом случае у твоего сына нет других вариантов. Да и у тебя тоже. Считай, что ты мимо кресла Первого секретаря обкома партии пролетел со свистом. Ступай. Дел у меня много.
Глава 5. Отец и сын. Откровения от Юрия Алексеевича
Пашка вышел из дверей университета и зачем-то посмотрел вверх. Мартовское небо было тяжёлым и похожим на огромный пресс, давившим на землю. Парню очень не хотелось идти домой, он знал, что там его ждёт гнетущая тишина и отчуждение. Нет, Елена Сергеевна не стала закатывать скандалов и истерик. Встретив сына в просторной прихожей, она хмуро сказала домработнице:
– Дай ему чистое бельё и полотенце. Пусть смоет с себя тюремный смрад. И покорми…
Не закончив фразы, мать прошла в спальню и плотно закрыла за собой двери. Два дня, которые ушли на улаживание формальностей в университете, стали для Павла настоящей пыткой. И если служебное равнодушие канцеляристов из управления кадров помогло ему пережить отчисление из ВУЗа как событие вполне ординарное, то тяжёлая домашняя обстановка буквально разрывала душу. Отец также избегал встреч и разговоров с сыном. Да и вообще, Юрий Алексеевич перестал обедать дома и старался возвращаться с работы как можно позднее. И лишь вчера, уже уходя из дома, отец накоротке заглянул в комнату сына:
– Всё. Все проблемы улажены, дело в отношении тебя закрыто. Завтра заканчивай эпопею с университетом. Послезавтра с утра тебя будут ждать в военкомате. – Не став дожидаться ответа, Юрий Алексеевич прикрыл двери комнаты и со вздохом облегчения вышел из квартиры.
Постояв под арками парадного входа университета, Пашка, бросив прощальный взгляд на вывеску, неторопливо спустился вниз. Он решил было позвонить в Москву Верочке, но вспомнив последний телефонный разговор с девушкой, сумел подавить желание. «Я ей совсем неинтересен, – думал парень, бредя по тротуару, – Верка чуть не захлебывалась, рассказывая о своих успехах и столичной жизни. Ну и хрен с ней. Всё равно узнает, что со мной произошло, и постарается вычеркнуть из своего будущего. Советские дипломаты не должны быть запятнаны общением с зеками. Ладно. Разберусь… А тут ещё завтра в дурацкий военкомат надо идти. Надо же? Даже в армию и то по блату. И в самом деле… «Баловень»!» Идти ему было некуда. Среди бывших одноклассников у него друзей не было, а приятели из новой компании, узнав про случившееся, просто потеряли к нему интерес. Мельком взглянув на часы, Павел направился к автобусной остановке.