Балтийцы вступают в бой
Шрифт:
Во второй половине дня, когда мы подходили к маяку Родшер, в левом параване «Стерегущего», в десяти — двенадцати метрах от борта, взорвалась мина. Эсминец получил серьезное повреждение. Вмялась и местами разошлась по швам обшивка борта у первого машинного отделения. Часть помещений ниже ватерлинии оказались затопленными. Вышел из строя гирокомпас. Корабль лишился хода и получил крен на левый борт.
Экипаж «Стерегущего» был отлично подготовлен к борьбе за живучесть. Все делалось, как на учении. Скоро выровняли крен, а еще минут через пятнадцать старший инженер — лейтенант Кирке- 8ич доложил: «Можем дать ход десять узлов».
Пока мы устраняли повреждения, «Балтика» обогнала эсминец и шла теперь непосредственно за тральщиками. «Стерегущий» пристроился судну в кильватер… У форштевня «Балтики» послышался
Подозвав к «Стерегущему» морской охотник, я вместе с аварийной партией эсминца поспешил на «Балтику». В воде плавают люди, покинувшие в панике судно, хватаются за спасательные круги, пояса, плотики. Спускаются шлюпки. По штормтрапу поднимаюсь наверх, за мной матросы… На судне суматоха… Сам факт высадки военных моряков на аварийное судно произвел впечатление на пассажиров и раненых… Киркевич развил бурную деятельность, обеспечивая живучесть «Балтики», затопил ряд отсеков, чтобы выровнять крен, привлек всю команду и легкораненых к дополнительному креплению водонепроницаемых переборок и откачки из помещений воды ручными помпами.
…Катера морские охотники успели свезти на остров Гогланд около 600 человек. Я приказал капитану «Балтики» Г. П. Бютнеру приготовить буксирные концы, а командиру «Стерегущего» взять судно на буксир… Около 21 часа «Стерегущий» дал ход, и «Балтика» двинулась в кильватер эсминцу.
К исходу дня «Стерегущий», не отдавая буксира, стал на якорь у Гогланда…
…Ночь эта, полная тревоги за судьбы кораблей и людей, длилась для меня бесконечно долго. Не оставалось сомнений, что враг ведет за нами наблюдение и, возможно, готовит новое нападение.
Нас вовсе не устраивала перспектива предрассветных торпедных атак и дневных налетов авиации. Поэтому, поторопив с возвращением на борт судна раненых, ранее отправленных на Гогланд, я приказал уйти с Гогландского рейда ночью, благо на «Стерегущем» уже ввели в строй гирокомпас.
Решили не пользоваться рекомендованным корабельным фарватером, а идти через пролив Хайлода, оставив остров Лавенсари и Сескар к северу. Так ближе к своему берегу, здесь меньше опасность подвергнуться нападению противника. Но был немалый риск навигационного порядка. Пролив Хайлода очень узкий, шириной всего 120–150 метров, извилистый, пролегает среди камней и рифов с глубинами не более десяти метров. Осадка же «Балтики» после затопления отсеков составляла восемь метров, всего два метра под килем! Движение начали за час до рассвета. Рассчитали так, чтобы пролив Хайлода пройти при хорошей видимости. Но с приближением к нему вдруг попали в полосу густого тумана. Пришлось бросить якоря. Стоим 30–40 минут, и вот слышим гул моторов большой группы самолетов. Не обнаружив «Стерегущего» и «Балтики», они сбросили бомбы на батарею, находящуюся на мысе Кургалово.
С улучшением видимости «Стерегущий», несмотря на сложнейшие навигационные условия, двигаясь между камней и рифов, благодаря отличной штурманской службе, сумел к вечеру 13 августа благополучно доставить транспорт в Кронштадт».
Переход «Балтики» считался успешным, удалось спасти раненых, сохранить судно; потеря конвойного тральщика огорчала, но, в сущности, это была не такая уж большая потеря. Не всегда, однако, дело завершалось столь благополучно. 19 августа под усиленной охраной боевых кораблей и авиации из Таллина вышел конвой, в составе которого находился и транспорт «Сибирь». На его борту было около 1200 человек — раненые и гражданское население. Несмотря на то, что судно имело санитарные опознавательные сигналы, за ним начали охотиться самолеты противника. Во второй половине дня около маяка Родшер в «Сибирь» попала бомба. Нарушилось управление, возник большой пожар, длившийся более суток. Неимоверными усилиями личного состава охранных кораблей и присланных с Гогланда тральщиков удалось спасти и перевезти на остров около 900 человек, из них 690 человек раненых. Пожар ликвидировать не удалось. Около полуночи 20 августа «Сибирь» затонула… Судьбу «Сибири» разде- 114 лили несколькими днями позже транспорт «Леени» и гидрографическое судно «Норд», подорвавшиеся на минах.
Не меньшие, а порой, может быть, большие трудности приходилось преодолевать при доставке
37
«Страж Балтики», 1970, 13 января.
Большую активность противник проявлял и в воздухе. Широко используя разведывательные самолеты, враг пытался установить точную дислокацию боевых кораблей на рейдах и в гаванях Таллина, изучая системы зенитного и истребительного прикрытия города — базы.
Сбитый в середине июля экипаж вражеского разведывательного самолета показал, что он имел задачу установить движение войск по дорогам Эстонии, состав боевых кораблей и систему ПВО базы.
Своевременно сосредоточенные зенитные артиллерийские полки и выделенная для прикрытия базы истребительная авиация довольно успешно отражали налеты бомбардировщиков врага. Так, к исходу дня 20 июля группа бомбардировщиков пыталась нанести удар по основному аэродрому истребителей, прикрывавших Таллин. Однако, встреченные организованным зенитным огнем и истребителями, самолеты врага не добились никакого успеха.
3 августа в налетах на Таллин принимало участие до 20 «юнкер- сов». Потеряв два самолета, они снова не выполнили задачи, были отогнаны.
20 августа две группы бомбардировщиков пытались атаковать корабли на рейде. Несмотря на настойчивые попытки вражеских летчиков, им не удалось прорваться на охраняемый рейд.
Налеты вражеской авиации на корабли продолжались до последнего дня обороны Таллина. Эффективность и организованность зенитного огня и смелые действия летчиков — истребителей сохранили наши корабли от ударов авиации противника. Не получилось ни одного массированного удара и по основным объектам города. Зенитные артиллерийские полки и балтийские истребители успешно выполняли свою задачу.
Коммуникация Кронштадт — Таллин все время была оживленной. Шла ожесточенная борьба с противником. Она требовала высокого напряжения, особенно со стороны экипажей сторожевых кораблей, базовых тральщиков, морских охотников и летчиков флотской авиации.
Однако и на сухопутном эстонском плацдарме обстановка складывалась очень неблагоприятно. Уже 8 июля враг с ходу овладел Пярну, создавая очень опасное положение для Таллина с приморского направления, где наших войск вообще не было. А в первых числах июля разведывательные отряды 217–й пехотной дивизии противника появились из-под Марьямаа. Практически дорога на Таллин была открыта.
Командир единственной на территории Эстонии резервной 16–й стрелковой дивизии имени Киквидзе (генерал — майор И. М. Любов- цев и заместитель по политчасти полковой комиссар В. П. Мжаванадзе), согласовав свои действия с Военным советом флота, направил часть войск в направлении Марьямаа — Лихулла. Мы, в свою очередь, туда срочно направили батальон морской пехоты, усиленный танковой ротой, а также отряды пограничников и 1–й таллинский истребительный батальон (командир П. Токарев и заместитель по политчасти Вл. Кинн).