Балтийский вектор Бориса Ельцина
Шрифт:
Конкурентами Бориса Николаевича были коммунист Иван Полозков, которого Горбачев и Лукьянов во что бы то ни стало хотели протолкнуть в председатели ВС и "запасной игрок" - Власов, тоже из той же плеяды верных ленинцев, что и Полозков. Схватка шла три дня: весы выборов колебались и Васильевский спуск, примыкающий к стенам Кремля, напоминал единый мускул, дрожащий, вибрирующий от адского напряженного ожидания. Народ ждал и жаждал победы Ельцина. А то, что происходило в зале заседания Съезда трудно сейчас обрисовать: это было настоящее столпотворение у микрофонов, и безумство речевого фонтанирования. Но при всей кажущейся хаотичности, у каждой стороны была своя стратегия и свои тактические "коронки". Снова обращусь к воспоминаниям Льва Суханова (к его книге "Три года с Ельциным, 1992 г.): "Назавтра новый раунд, новые дебаты, новая нервотрепка. На третий день, когда "рубка"
Незабываемые мгновения. Мы всей гурьбой поехали к Ельцину домой, чтобы поздравить. А через три дня бывший председатель Президиума ВС России Воротников "сдавал" Борису Николаевичу Белый дом. И происходило это первого июня (день рождения Л. Суханова). Я поехал к себе домой, а Ельцин - в Белый дом. Когда я туда позвонил, ребята сказали, что там находится Ельцин и Воротников. Происходила историческая "смена караула". И я поехал туда. Вошел к Борису Николаевичу, в его новый кабинет. Он сидел усталый, но явно в настроении. Только что от него ушел Воротников. Старое уступало дорогу новому, но смотреть на это было тяжело. Я еще раз поздравил своего шефа с победой, но он мне о другом: смотри, мол, Лев Евгеньевич, какое мы отвоевали здание... Да разве только здание? Россию отвоевали у воротниковых. А какой хомут, говорю, вы себе, Борис Николаевич, повесили на шею...Хватит ли сил? Должно хватить, отвечает он... Хотя, чтобы вывести Россию из этого состояния, может и десяти жизней не хватить. На лице шефа появилось мимолетное выражение отрешенности... Видимо, на мгновение ему открылись все "руины" и все "бездны" его замученной России..."
Пророческие слова: "может, и десяти жизней не хватит..." Время летит без оглядки: уже и Льва Евгеньевича нет (он внезапно умер от сердечного приступа в 1998 году) и уже Россию не возглавляет БОРИС. Эпоха сменила эпоху и как будто это произошло в течение какого-то мгновения...
...Когда я узнал о победе Ельцина, послал ему поздравительную телеграмму такого содержания: "Недавно мы с вами прорывали зону молчания, теперь нужно прорвать блокаду Балтии. Поздравляю с достижением благородной цели и, как сказал философ, на должность надо назначать не в зависимости от силы веры, а в зависимости от силы таланта"...
В мае 1990 года в издательстве "Авотс" выходит моя книга "Что за поворотом?", в которой опубликованы интервью с Чингизом Айтматовым, Даниилом Граниным, Евгением Евтушенко, Татьяной Заславской, Сергеем Залыгиным (почетным гражданином Юрмалы), Дайнисом Ивансом, Леонидом Жуховицким и другими видными общественными деятелями. И среди этих бесед - две первые с Борисом Ельциным. В моем архиве сохранилось письмо, которое я отослал дочери Ельцина Татьяне, в котором, в частности говорилось: "Высылаю на Ваше имя свою книжку "Что за поворотом" и прошу Вас, при случае, показать ее Борису Николаевичу. Я знаю, насколько он занят и потому не смею его беспокоить. Еще передайте отцу, что здесь, в Балтии, его уважают и связывают с Россией ("ельцинской") большие надежды. Дай Бог, они окажутся не напрасными. Хочется также надеяться, что когда парламентские бури войдут в более или менее нормальное русло, Борис Николаевич выберет время и приедет в Латвию..."
Ответ от Татьяны Борисовны пришел через...десять лет, а точнее - 1 декабря 1999 года. Она позвонила мне домой и сказала, что отец скоро уйдет с работы, и не мог бы я прислать все свои интервью, которые я брал у Бориса Николаевича. Так я узнал о скорой самоотставке Ельцина. Татьяна Дьяченко еще сказала, что будет создаваться фонд Ельцина и все, что о нем было написано, будет собираться этим фондом. И я выполнил ее просьбу: в течение трех месяцев написал данный текст, используя свои непосредственные впечатления от встреч с БНЕ, блокнотные и дневниковые записи, рассказы людей близко знавших его и, в том числе, воспоминания его первого помощника Льва Евгеньевича Суханова...Не знаю, удовлетворил ли я запросы Тани и тех людей, которые собирают печатное "наследие" Бориса Николаевича, ибо никакой реакции на отосланный текст в Москву до сих пор не последовало...
...После тяжелого года, бесконечной политической борьбы (сильнейших
Из дневника.
24 июля 1990 года. Сегодня был на встрече с Борисом Николаевичем Ельциным, который отдыхает в санатории "Рижское взморье". Однако узнал я об этом случайно: мне стали звонить журналисты, которые почему-то были уверены, что я в курсе событий, относящийся к времяпрепровождению Ельцина. Сначала мне позвонил Михаил Бомбин с радио "Свобода", затем - Татьяна Фаст из "Литгазеты", Карен Маркарян из "Комсомолки" и даже сам директор информационного агентства Латвии ЛЕТА Айвар Бауманис. Короче, эти звонки меня так раззадорили, что на следующий день я отправился на поиски Ельцина. Это было 19 июля. До этого я звонил в санатории "Рижский залив" (где он отдыхал в 1988 году), "Янтарный берег", но там моего кумира не было. Позже от поэта Межерова я узнал, что он видел БНЕ, гуляющего в районе Дома творчества писателей, и я без труда вычислил его местонахождение - санаторий "Рижское взморье". Туда я и направился. Когда симпатичной администраторше я назвал фамилию Ельцина, позади кто-то меня окликнул. Я обернулся и, к своему удивлению, увидел Коржакова с Наиной Иосифовной. Они оба улыбались и я пошел с ними здороваться. Они стали говорить что-то о моей книге ("Что за поворотом?", которая только что вышла в издательстве "Авотс", и в которой были опубликованы первые два интервью с Борисом Николаевичем). Мы вместе пошли в другой корпус, где отдыхали Ельцины. Коржаков отправился в номер к Ельцину, "доложить", что явился Ольбик. И узнать - примет ли он меня...Его долго не было, но это меня не особенно волновало, так как я совсем не рассчитывал на встречу в этот же день. Хотя магнитофон был у меня с собой...
Тогда же я познакомился с еще одним охранником Ельцина - Юрием Ивановичем Одинцом. Они вместе со своим шефом ездили в Цессис на встречу с однокурсниками - такова традиция бывших выпускников Свердловского политехнического института. Словом, БНЕ чувствовал себя после встречи с друзьями неважно, и явившийся от него Коржаков сказал, что Борис Николаевич принять меня сегодня не может. Мы пошли вниз, в бильярдную, и сыграли с Коржаковым несколько партий. Пока играли, узнал от Александра Васильевича, что Борис Николаевич общается с Горбачевым только по телефону, что генерал Калугин искал встречу с Ельциным, который не верит "в измену" КГБ этого человека и что будто бы он специально заслан КГБ в лагерь демократов, чтобы развалить его изнутри. И что Калугин был бы не против встать во главе российского КГБ, который уже под другой вывеской вскоре будет создан в России.
Затем Коржаков еще раз сходил наверх к БНЕ и вернулся с известием, что Борис Николаевич думает, в какой день мы должны будем с ним встретиться. Потом он в третий раз отправился к шефу и вернулся с известием: БНЕ назначил встречу со мной на 24 июля, на 16 часов. И Коржаков дал мне свой номер телефона, а я вручил охранникам свои визитные карточки.
В понедельник я позвонил Коржакову и поинтересовался - не отменяется ли наша встреча с Борисом Николаевичем? Нет, не отменяется, и что еще никто из журналистов не добрался до Ельцина, успокоил меня Коржаков. Это обнадеживало, хотелось своим братьям по перу "утереть нос", как это не раз делали они со мной.
24 июля на КПП санатория меня встретил Коржаков и отвел в распоряжение Наины Иосифовны. И она меня повела на встречу с Ельциным. В его номер. Апартаменты были просторные и мы с Борисом Николаевичем встретились в просторном холле, с большими, во всю стену, окнами, а потому светлым и жизнерадостным. Да и день соответствовал - было 16 часов, когда жара уже уходила и в природе наступало равновесие.
Борис Николаевич был в сером трикотажном джемпере с изображением на груди футбольного мяча. Спортивные брюки делали его похожим на какого-нибудь тренера футбольной команды...
В гости я пришел с цветами: Наине Иосифовне - белые гвоздики, как знак чистоты и преданности, а Борису Николаевичу вручил розовые - как хочешь, так и понимай. Но тогда я, конечно, никакого смысла в цветовую гамму не вкладывал, только долго думал - уместно ли мужчине да еще такому богатырю, как БНЕ, дарить цветы? Так ни до чего и не додумался. Подарил, потому что хотелось сделать что-то приятное.
Поначалу Борис Николаевич был сдержан, как бы присматривался ко мне. Все мы (Ельцин, Наина Иосифовна, Коржаков и ваш покорный слуга) уселись вокруг журнального столика, на котором были шампанское и сухое вино. Вскоре Борис Николаевич стал шутить и нарочно пикироваться с Наиной Иосифовной. Происходила такая добродушная пикировка, которую очень тактично, с пониманием, она поддерживала.