Бальзам Авиценны
Шрифт:
К Зимнему дворцу Александр Михайлович подъехал в сумерках. Из низко повисших над городом лохматых туч густо валил мокрый снег. Налетавший с Невы пронизывающий ветер собирал этот снег в охапки, закручивал невообразимыми спиралями и бросал дальше, во тьму, разорванную редкими фонарями. От подъезда не видно даже Александрийской колонны посредине площади, и министр поспешил войти в предупредительно распахнутые лакеями двери. Дворцовые слуги помогли ему снять теплый плащ, приняли шапку и трость. Придирчиво оглядев себя в высоком зеркале, князь прижал локтем к боку сафьяновую папку с бумагами и поднялся по лестнице.
Не похожего не внешне: рослый, с густыми усами и пышными рыжеватыми бакенбардами, хорошо сложенный, но в свои сорок пять немного отяжелевший, старший сын Николая Первого внешне как раз очень напоминал родителя. Отличались они другим...
Генерал открыл перед князем двери царского кабинета, и министр невольно улыбнулся, переступив порог: вот и первое отличие. В кабинет Николая все входили на цыпочках. Смело шагать по коврам и паркету дозволялось лишь всесильным Бенкендорфу и Аракчееву. Александр это правило немедленно упразднил.
Император курил, стоя у письменного стола. Увидев князя, он пошел ему навстречу, взял под руку и усадил в кресло.
– Рад нам, Александр Михайлович.
– Царь выпустил густой клуб табачного дыма и помахал ладонью перед лицом, разгоняя синеватое облако.
– Простите, что побеспокоил, но есть нужда.
– Всегда готов служить Вашему Величеству, - немедленно откликнулся министр.
– Весна слякотная.
– Александр неожиданно переменил тему.
– Но, я вижу, погода не испортила вам настроения: вы улыбались, входя в мой кабинет?
– Да, государь.
– Князь решил немного слукавить.
– Увидев вас курящим, я тут же вспомнил, как по восшествии на престол Ваше Величество милостиво разрешили курить в общественных местах. И все тут же поняли: Россия стоит на пороге великих перемен.
– Ну-ну, князь.
– Император весело рассмеялся и шутливо погрозил пальцем.
– Так я вам и поверил! Впрочем, лучше сразу к делу.
Широкими шагами он подошел к висевшей на стене огромной карте и крепкой ладонью накрыл все пространство правее Каспия:
– Нам нужен Туркестан. <В тот период Туркестаном называли территорию сонременных Туркмении, Узбекистана, Таджикистана, Киргизии и части Казахстана>
Александр Михайлович почувствовал, как у него пересохло во рту от волнения. Бог мой! Еще продолжалась страшно затянувшаяся Кавказская война: почти четыре года назад, 26 августа 1859 года, в ауле Гуниб русские солдаты взяли в плен последнего имама Чечни и Дагестана знаменитого
И как забыть, что Россия ослабила свои позиции на юге, после поражения в Крымской войне? И что до сего времени не разрешены проблемы освобождения славян, стонущих под османским игом, - там все сплелось в тугой узел!
Конечно, русская армия не топчется на месте: поражение в Крымской войне не прошло даром, и уроки обороны Севастополя усвоены крепко: в 1861 году освободили от крепостной зависимости крестьян, срок службы в армии теперь сокращен до пятнадцати лет - десять в строю и пять в запасе. Но не хочет ли царь, замыслив очередную войну на Востоке, испытать армию перед другими серьезными сражениями? Вдруг он решил проверить ее в боях, а потом перебросить обстрелянные батальоны на Запад? Князь знал: Александр болезненно переживал подписание многих статей Парижского мира 1856 года, когда Англия, Франция и Турция навязали России ряд позорных кабальных условий.
– Вы хотите?..
– начал министр, но император тут же перебил его:
– Нужно больше простора, больше земли! Что бы ни было потом, но нам это нужно!
– Конкиста.
– Александр Михайлович осуждающе покачал головой.
– Колониальная война, Государь!
– Колониальная?
– Царь поднял правую бровь, словно изумился услышанному.
– Позвольте, сударь мой, напомнить: там процветает работорговля, и следует окончательно положить предел набегам на наши приграничные селения. Русских женшин содержат в гаремах, а пленных мальчиков превращают в евнухов! Не-е-е-т. Александр Михайлович, пора покончить с работорговлей и наказать проклятую Хиву! Мы принесем в Туркестан свет европейской цивилизации.
«Давно ли мы сами покончили с работорговлей?» - горько усмехнулся про себя князь, а император словно прочел его тайные мысли.
– Да, мы и сами не так давно упразднили рабскую зависимость крестьян, а теперь хотим распространить свободы в ближайших пределах Державы!
– Там не одна Хива, - вздохнул министр.
– Ташкент, Бухара, Самарканд, Мерв... Везде свои эмиры и ханы, племенные царьки. А рядом Афганистан, где постоянно сталкиваются интересы России и Британии. Туркестан - подбрюшье Индии! Через афганские и туркестанские перевалы до нее рукой подать! Англичане считают Индию жемчужиной короны. Сейчас, Ваше Величество, не времена Иоанна Грозного и атамана Ермака, примучившего Сибирь!
– Альбион поневоле станет сговорчивее, когда наш штык окажется около их подбрюшья.
– Царь зло закусил кончик уса, и князь понял: Атексакдр пытается побороть ярость, всегда охватывавшую его при воспоминании об унижениях Парижского трактата (как ни крути, а первую скрипку там играли британцы!).
Вызывать на свою седую голову гнев императора не очень хотелось, но дело было серьезным, поэтому и князь решился идти до конца и надавил на еще одну больную мозоль.
– Осмелюсь напомнить Вашему Величеству, что в 1839 году уже был предпринят неудачный поход Перовского к Хиве, и потери...