Банальная история со вкусом мандаринов
Шрифт:
— Что не поделили-то? — вопросил Зотов, усаживаясь на стол.
— Да, так… — отмахнулся я. — Закурить спросили.
— Так ты ж не куришь.
В том-то всё и дело, — хмыкнул я и тут же скривился: с разбитыми губами особо не поулыбаешься.
— Крепко они тебя?
— Жить буду. Им самим тоже нехило досталось, поверь, — я сжал кулак, демонстрируя сбитые в кровь костяшки.
— Верю, — усмехнулся Колян. — Главное, Геннадьевичу твою расписную рожу как-то повнятней объяснить. Ну, а свидание? Как всё прошло?
Я
— Лучше даже, чем рассчитывал.
— Вы что… — Зотов вскинул брови. — Это самое? Уже?
— Нет, ты что! Она не из таких. Просто… Понимаешь, легко с ней. Без напряга. И на душе как-то теплеет. И хочется… Ну, не знаю… Горы свернуть, что ли.
Колян сощурился и вперился в меня взглядом.
— Ты что это, Борзов? Никак втрескался? В депутатскую дочку? Вот ржака!
— Ничего смешного! — осадил я его. — На Новый год она с родителями на моря уезжает. А когда вернётся, признаюсь во всём: осточертело врать.
— Не боишься, что любовь сразу закончится?
Я нахмурился.
— Есть такая опасность. Но… разве отсутствие миллионов делает меня человеком второго сорта?
— Э-э-э… — протянул Зотов. — Я вообще-то не об этом.
— А о чём?
— О том, что всё это время ты её обманывал. Мозги пудрил. А это, мягко говоря, обидно.
— Ну, да… — согласился я. — Обидно, наверное. Мне бы точно неприятно было. Вот, блин! И что теперь делать?
— Решать проблемы по мере поступления, — изрёк Зотов и отобрал у меня лоток. — Ты смотри, ещё немного и разморозится! Может, сварим?
Глава 12
Александра
— Это. Абсолютно. Исключено! — отрезала Аня-Анжела, сверля меня взглядом. Разговор у нас вышел на редкость тяжёлым и длился целую вечность. А ведь я всего лишь заехала вернуть платье!
— Всё равно, — мотнула я головой. — Всё равно мне, понимаешь? Я должна сказать ему правду! Должна! И всё равно, что потом будет!
— А потом, дорогая, ничего и не будет! — блондинка сказала это каким-то невероятно мерзким тоном, меня аж передёрнуло. — Для девушек, которые врут, чтобы заполучить в цепкие лапки богатея, есть вполне определённое, хотя и очень обидное название.
Она выдержала театральную паузу и, прищурив глаза, выпалила:
— Шкура! Вот кем ты для него станешь, Саша!
«Ну и пусть!» — хотела крикнуть я, но… так и не крикнула. Потому что превращаться в ушлую, жадную до денег «шкуру» в глазах Альберта не хотелось вовсе.
— И… что же мне теперь делать? — растерялась я.
— Продолжать в том же духе, — пожала плечами Аня. — До сих пор выходило вполне убедительно. Разве нет?
— Да, но… — я облизнула пересохшие губы. — Альберт этого не заслуживает, понимаешь? Он достоин правды. Не могу я больше его обманывать!
— Твоя правда станет финальной точкой в ваших отношениях, —
— Нет! — я решительно мотнула головой. — Прости, Аня. Ты мне подруга, но… я так не могу. Это твои методы. Не мои. Я и так уже порядком начудила, когда последовала твоему совету и назвалась не тем, кем являюсь!
— То есть, по-твоему, выходит, во всём виновата я?
Я взглянула на неё.
— Нет, Аня. Я тебя ни в чём не виню. Я сама заварила эту кашу. Мне и расхлёбывать.
— Сказав правду, ты выставишь себя полной дурой! — выпалила «Анжела», но я её уже не слушала. Схватила телефон и заперлась в ванной комнате. Картина складывалась нелицеприятная, и ком то и дело подкатывал к горлу. Как ни крути, а Анины рассуждения не лишены здравого смысла. Если скажу правду — Альберт больше никогда не захочет меня видеть. Я паду в его глазах так низко, что он не простит. Ни за что не простит. Никогда. Поэтому. Поэтому…
Пора прекратить весь этот балаган! И точку поставит дочь депутата. Альберт не разобьёт мне сердце, уличив во лжи, если с ним расстанусь не я, а моё приблатнённое альтер эго. А сделать лучше это сейчас… пока ещё не полюбила слишком сильно.
Слишком. Сильно. Полюбила…
Трясущимися пальцами я набирала сообщение и давилась слезами.
«Ты подарил мне волшебный вечер. Пожалуй, лучший в моей жизни. Но больше нам нельзя встречаться. Мне очень жаль. Прости, если сможешь. Я тебя никогда не забуду. С бесконечной нежностью, твоя Виолетта».
Я нажала отправить и, обхватив колени, разрыдалась в голос.
Александр
Уж не знаю, какой такой магией обладал Геннадьевич, но он убедил англичанку принять меня в самый канун Нового года. Вечером тридцать первого.
Но меня это не особо заботило. Да и вообще, мир как-то потускнел после той злосчастной смски. Помню, как обрадовался, получив сообщение. А уж когда прочитал…
— What’s wrong with your face? — спросила Ольга Дмитриевна, когда я уселся напротив.
— Да так, — я махнул рукой. — Упал. Ударился.
Она как-то странно посмотрела на меня. Ну и пусть себе глядит. Всё уже не имеет никакого значения. К чёрту всё…
Я понурил голову.
— Did something happen to you?
— Ну, такое… — вздохнул я. — Но это типа… личное очень.
— What exactly?
Руки сами собой сжались в кулаки. Сердце в груди щемило и жгло, словно его окунули в щёлочь.
— Девушка меня бросила.
— Оо!
— Ага, — я снова тяжело вздохнул. — По смс.