Банда вампиров

Орновский Артур

Хотя этот брутальный типок с биндюжными наклонностями старался быть на высоте и держать марку, он оказался банальным скорострелом и, подмочив свою репутацию альфа-самца, быстро уснул и захрапел на весь дом, превратив таким образом долгожданную и тщательно спланированную ночь любви в бытовой, заурядный секс.

Как бы ни хотел Станислав, чтобы ночь продолжалась, но наступало неизбежное утро, солнечные лучики давно уже пробрались в комнату, играя на его лице, заставляя его морщиться и кривиться. Он спокойно возлежал на кровати, вспоминал прошедшую ночь и с широким размахом строил планы на

ближайшее будущее, представляя всё происходящее исключительно в розовом цвете.

Тишину и ход мыслей босса нарушила какая-то скрипучая тележка, которая подъехала к ещё не вполне проснувшемуся оболтусу, затем послышался звук, который раздаётся, когда снимают колпачок с маркера, и по телу Станислава стали чем-то нежно водить. Это не было больно, наоборот, приятно, поэтому он даже не соизволил открыть глаза и посмотреть, что же происходит.

Вскоре колпачок закрылся, а Станислав учуял стойкий аромат спирта и почувствовал прикосновение чего-то влажного. Запах спирта и холодок на теле заставили его наконец поднять веки.

Когда-то я уже упомянул, что наш герой был не робкого десятка, но то, что предстало его похмельному взору, заставило содрогнуться и окончательно протрезветь, душа ушла в пятки, он весь покрылся холодным, крупным потом, а волосы на всём теле встали дыбом.

– Это что ещё за...?! – вырвалось у несчастного.

Все его жизненно важные органы были отмечены пунктирной линией, а подле кровати с марлевой повязкой поверх рта стоял лет десяти на вид мальчуган с ватным тампоном в одной руке и блестящим скальпелем – в другой. С мраморным и безразличным взглядом он аккуратно водил скальпелем по ноготку левой руки, проверяя его остроту.

Ещё мгновение, и их взгляды встретились. Жертва и, скажем так, врач молча с минуту смотрели друг на друга.

Первым из ступора вышел пациент.

– Ты чего тут удумал, бесёнок? – тяжело глотая слюну, промямлил он.

– Не бойтесь, дяденька, – вдруг заулыбался доктор, подняв вверх руку с скальпелем. – Больно не будет. Я обещаю, всё пройдёт быстро и незаметно. У меня имеется опыт в таких делах, я уже не одну крысу расчленил, – постарался он успокоить жертву, склоняя её тем самым смиренно принять свою участь.

Но столь убедительные слова не особо успокоили испуганного босса, а заставили его вскочить и сигануть на противоположный край кровати, где он принялся обильно плевать на маркерные линии, стараясь их стереть ладошкой и кулаком. Те, в свою очередь, не стирались, видимо, маркер был качественный. К тому же страшный сушняк мучал незадачливого любовника, поэтому он, заприметив возле кровати тумбочку с полным стаканом какой-то жидкости, долго не раздумывая, залпом выпивает всё содержимое. И всё бы ничего, но, допив до дна, он поперхнулся каким-то инородным телом, которое тут же выплюнул на ладонь и аж закряхтел от ужаса. Это был запасной стеклянный глаз Нафталины, который спокойно лежал в стакане, наполненном какой-то спецжидкостью, и вот теперь этот самый экстраглаз пристально смотрел на босса, вызывая в нём ужас и парализуя все его члены.

– Твою ж мать! – заорал Станислав и швырнул глаз куда-то в угол.

Тот, к счастью, не разбился, а, самортизировав на ковре, закатился, звонко звеня, под шкаф.

Разные

путаные мысли овладели вмиг протрезвевшей головой босса.

«Секта?! На органы?! – сбивчиво перебирал он варианты. – А я же ещё такой молодой! Жизни не видел. Я жить хочу!»

А мальчик всё стоял, не опуская рук со скальпелем, и хитро и бездушно улыбался, лишь движением глаз предлагая клиенту вернуться на место и докончить начатое.

– На вот, видел! – скрутив фигу и показав её мальчугану, завопил вдруг воспрявший духом Станислав. – Не возьмёшь! – заверил он и прямиком бросился в дверной проём, который, к его счастью, оказался свободен.

Дом, который Нафталина снимала тоже у пакистанца, был огромным, мрачным и неуютным, с задёрнутыми шторами и плотно закрытыми дверями. К тому же, по слухам, когда-то в этом доме эмигрант зарезал свою сожительницу и, упаковав её останки в чемодан, пытался вернуть их на родину.

В зале, куда в одном нижнем белье выскочил босс, царил полумрак и стоял стойкий запах животины вперемешку с плесенью, которая глубоко вгрызлась в стены этого унылого дома. И лишь теперь Стаське припомнились слова уходящей на работу Нафталины, что, мол, дома много животных – детки их обожают и что эти самые детки любят самые разные, не совсем стандартные игры.

– Ты не обращай внимания, котя! – нежно, подобно лепестку алой розы, шептала она на ушко полуспящему Ромео.

Тот лишь чмокал губами, почёсывал хозяйство и нежился от ласк, как мартовский кот. Затем заказал на вечер бутылку водки и пачку сигарет, потом секунду подумал и быстренько поправился:

– Возьми две бутылки водки и три пачки курева, а за мелкими я присмотрю. Не парься, малая. Всё будет чики, – заверял он Нафталину.

– Я тебе, конечно, верю, – как-то виновато залепетала она, видимо, хорошо зная, на что способны её детки. – Просто средненький Фрикций мечтает стать хирургом, старший Адомантий – священником, ну а самый маленький Полюций, видимо, будет ветеринаром. Очень уж он животных любит. Змей там, пауков, крыс разных.

– Кого-о-о?! Чего-о-о?! – открыв один глаз, поинтересовался изумлённый босс.

– Да, они у меня такие, особенные, не как у всех! – заявила гордая мать и тут же тихо добавила: – Понимаешь, котя, двадцать первый век на дворе, сейчас модно, чтобы было не как у всех.

Босс, хотя и не был сторонником таких странных имён и хобби, ввиду своей ленивой натуры не стал возражать, а рассудил, как и подобало джентльмену, будущему отцу и главе семейства, если хотите:

– Ай, мелкие не мои, и дело не моё! Насрать. Сначала потусим, а там видно будет. Не жениться же я тут собрался, а так…

И вот в данный момент он вспомнил всё, память окончательно вернулась к нему, будто он и не пил вовсе. Не зная конкретно, куда бежать, он, ведомый инстинктом выживания, устремился по одному из двух небольших коридоров в поисках ближайшей двери. Ещё секунда, и глаза привыкли к полумраку. Добежав-таки до заветной двери, он вдруг почувствовал, что наступил на что-то живое и явно теплокровное, ибо оно обдало теплом боссу босу ногу и издало истошный, душераздирающий, протяжный звук.

Послышался хруст косточек и дикий вопль Стаськи одновременно.