Бандит по особым поручениям
Шрифт:
– Или как. Я что, попросил тебя вывозить меня на улицу Лежена? В Вегасе ты давно бы уже в очереди на биржу труда стоял. Сворачивай.
Таксист зашипел, как эфа, однако просьбу странного пассажира выполнил. Но после того как желтое такси пометило все дворы центральной части города, он решил расставить все точки над Он затормозил у какого-то бутика и развернулся к паре на заднем сиденье.
– Знаете, я всяких возил. У меня в машине и наркоманы дозировали, и молодняк сношался, и пиво пили, и дрались. Но перед этим обязательно говорили: «Довези нас, старина, туда-то и туда-то». И говорили куда. А сейчас у меня на счетчике уже две сотни,
Мартынов уронил на переднее сиденье зеленую двадцатку.
– Довези пока до заведения, где женской одеждой торгуют, – увидев, как таксист открыл рот, Мартынов уточнил: – Хорошей одеждой.
Бутик был перед ними.
– Дождешься – еще двадцатка, – пообещал Мартынов и вывел Машу на улицу.
Она даже не смела думать о том, что когда-то окажется в подобном заведении не с целью посмотреть, а с задачей одеться…
– Андрей, тут все… в долларах… – уже готовая к выходу, повернулась она к американцу.
Ей приносили вещи. Ей предлагали. Ей советовали. Меняли не подходящие и тут же заменяли на пригодные. Джинсы, туфли, платье… Она скосила взгляд на поданный Мартынову чек. «$ 1 748, 00…
Спасибо за покупку». Да, кажется, есть за что благодарить…
– Мартынов, я хочу тебе кое-что сказать… – она едва поспевала за американцем, несшим несколько пакетов. – Я не могу…
Забросив сумки в машину, он пояснил:
– Сейчас наденешь джинсы, майку, кроссовки и очки. Волосы сделаешь… короче, я не знаю, что ты сделаешь, но чтобы к концу поездки они выглядели иначе. В пучок или как там… А ты, нервный, зеркало к стеклу отверни, понял? А еще раз повернешься, сразу в зубы заработаешь.
Увидев, как на сиденье падает «зелень», таксист послушно вывернул зеркало и дальше ехал, как посаженный на кол. А Маша… Остается лишь догадываться о том, сколько дорожно-транспортных происшествий оставила она за своей спиной. Головы водителей, разворачивались на сто восемьдесят градусов, видя, как женщина, сидящая в такси, стягивает с себя блузку, обнажая тугую грудь, затем натягивает майку, заводит стройные ноги к потолку и надевает на них джинсы…
Привел себя в порядок и сам Мартынов. Десять минут, проведенные в парикмахерской, изменили его облик до неузнаваемости. Маша узнала, что настоящий цвет волос американца – темно-русый с проседью, а стрижка, которая ему идет больше всего, – обычная. Скинув в машине костюм, приносящий ему до сих пор удачу, он также облачился в джинсы и натянул на крутые плечи клетчатую рубашку-«ковбойку».
– Ребята, – не выдержал таксист, опять слыша за спиной шорох новой одежды. – Меня сейчас скрытая камера не снимает?
– Плохо, если снимает, – нравоучительно произнес Мартынов. – Если снимает, значит, ни черта ты ездить быстро не умеешь.
Водитель уловил иронию и вдавил педаль.
– Где самая отвратительная гостиница города? – спросил он таксиста, и тот наконец-то понял, куда направлялась эта странная и красивая пара.
Ловко вывернув руль на полосу встречного движения, он повез их в обратном направлении.
– Туда от места вашей первой посадки тридцатка деревянными по счетчику была, – буркнул он. – С чаевыми.
Глава 12
У БОССА ДЛИННЫЕ РУКИ
Когда Мартынов говорил таксисту «отвратительная», он не задумывался о том, что на свете есть места, которые соответствуют этому определению
Худшего места Мартынов, побывавший во всех смрадных уголках Европы и обеих Америк, не видел. На некоторое сходство мог претендовать Гарлем, но там по крайней мере в кранах всегда есть вода. Мартынову показали номер и ушли, а они с Машей остались стоять посреди комнаты, пахнущей ангидридом и хлоркой. Они стояли и боялись приблизиться к кровати.
– Андрей, если я сяду, из-под матраса никто не выползет? – серьезно спросила Маша.
– Главное, чтобы сюда никто из-за двери не вполз, – ответил он.
Наступили сумерки, и убогость обстановки смазалась. Андрей и Маша понемногу освоились и даже сходили в душ на первый этаж. Наскоро перекусив в местном буфете жареной колбасой, нарезать которую Мартынов потребовал на сковороду при нем, они поднялись к себе и разместились на узкой кровати. Ни о какой романтической ночи, разумеется, не могло быть и речи, все мысли Андрея были заняты тем, как он завтра выйдет на улицу и порасспрашивает у прохожих, где находится гостиница, в которой нет вьетнамцев, зато есть горячая вода, телевизор, а у дежурной по этажу можно попросить фумигатор и не нарваться при этом на хамство.
Но он не успел этого сделать. В половине двенадцатого ночи, когда Мартынов вышел в коридор, чтобы посетить уборную, он заметил в конце гостиничной «аркады» мелькнувшую тень.
Подумаешь, тень. Может быть, у какого-нибудь постояльца бессонница. Но приглядевшись, Мартынов удивился – кравшийся вдоль стены человек был атлетически сложен и ступал мягко, как кошка.
Стараясь сохранять спокойствие, он вошел в туалет, нашел в полумраке некое подобие писсуара и замер перед ним в соответствующей позе. Однако он не собирался делать то, что делают в таких случаях мужчины. Он ждал…
Дверь в Машину комнату была закрыта на ключ и находилась напротив туалета. Если ее будут открывать, он сразу это услышит. Остается понять одно – случайно ли появился в коридоре этот. Через минуту Андрей понял, что случайность придется исключить. Дверь туалета тихонько скрипнула. Вошел крепкий молодой парень. Спокойно прошел за спиной Мартынова и остановился у соседнего писсуара.
Перед Мартыновым было зеркало, и прежде чем выделить для себя главное – на парне джинсы, а звука расстегиваемой молнии не слышно, Андрей подумал о причинах, которые подвигли местных дизайнеров повесить длинное зеркало не над умывальником, а над писсуарами.