Бандит по соседству
Шрифт:
Лифт тормозит на первом, но выходить не тороплюсь, держу дверь.
– Ты, и правда, можешь сделать так, чтобы Миша добровольно позвал меня замуж?
Глаза Матвея сужаются, а плечи напрягаются. Я не могу понять его реакцию на свои слова, но самой почему-то не по себе становится. Что-то не так сказала?
– Могу. Но тебе придется меня слушаться. Во всем.
– Если это поможет…
– Все настолько плохо? – кривит он губы, а я уже злюсь, что вообще заговорила с ним
– Забудь, я ничего не говорила.
– Ну, уж нет. Слово не воробей.
– Если ты будешь шутить над этим…
– Да не буду. Я даже уважаю, что ты не стала юлить, а честно призналась, что хочешь быть шлюхой.
Я вспыхиваю, отхожу назад.
– Женой!
– А есть разница? Замужество – та же проституция, просто в красивой обертке. Завтра позвоню, пока.
В его взгляде больше не осталось тепла и желания, которое было там совсем недавно, только арктический холод, от которого стало зябко. Я обняла себя за плечи, думая, думая, думая…
А правильно ли я поступила? А стоило ли ему говорить?
Но он правильно сказал. Слово не воробей. Обратной дороги нет.
И, как по заказу, пишет Миша.
«Лизунь, еще раз извини, завтра обязательно увидимся. Лады?»
«Лады».
Терпеть не могу, когда он говорит «Лизунь».
Мне больше по душе «Лизаааа»…
Глава 7.
– Какие люди и без охраны, – выхожу из лифта, цепляя глазом бордовое платье, еле-еле прикрытое шалью. Мать Лизы все еще хороша. У нас таких в борделе даже любят. Сочные задницы, бездонное межножье. – Добрый вечер!
– Маргарита Сергеевна, – пиздец, почему бабы, приходящие за сексом, думают, что своим появлением делают мне одолжение?
– Так-так, – подхожу ближе, но не трогаю. Не хочется. Хотя она уже вся в горячке, грудь третьего размера колбасит, пальцами края шали теребит. Сама не знает, чего хочет. – Так чем обязан, Маргарита Сергеевна?
– Вообще-то я хотела лишь сказать, чтобы вы держались от моей дочери подальше, – она задирает свой острый носик, наверное, единственное, что связывает ее с Лизой. Хотя, постойте, чего она пизданула?
– А что такое? Не гожусь в зятья?
– Конечно, нет, моя Лиза приличная девочка, а вы криминальный элемент…
– Обо мне уже в новостях передавали?
– Этого не требуется. Вполне ясно, что забирать чужие квартиры могут только весьма криминальные элементы, – она проходится влажным взглядом по моему телу. В нем совсем ничего от взгляда ее дочери, от той тихой, сладкой страсти, что плещется в расширившихся зрачках. Лишь похоть, в которой я купаюсь последние семь лет своей жизни.
– Кстати, хотите посмотреть, как продвигается
– Ну, что, раз вы настаиваете, то посмотреть можно.
Я только открываю дверь, как она делает шаг вперед, но я преграждаю ей дорогу.
– То есть в зятья не гожусь, а в любовники вполне?
– Да как вы, как вы смеете такое, – она по сторонам смотрит, часто дышит, а мне хочется ее развернуть и пинком по заднице по лестнице отправить. Но во мне еще сохранились мизерные остатки уважения к женскому полу.
– Считайте, что я пошутил, а вы неправильно поняли. До свидания, Маргарита Сергеевна.
Тут же закрываю перед ее носом дверь, а самому ржать охота от выражения ее лица. Судя по звукам, лифт, в котором поднимается Лиза, как раз остановился на ее этаже, а следом послышался звонкий топот каблуков.
Цирк, не иначе.
Прохожу по бардаку, который сегодня устроили рабочие, но в комнату, в которой я в прошлый раз ночевал, они пока не заходили. Забавно, но мне нравится ночевать вот так, на полу, на одном матрасе. Вспоминается время, когда меня только под крыло взял Захар, почти заменив мне отца, брата. Для него минимализм был привычным. Он только откинулся в то время и, собственно, поставил условие, что если я с ним, то так же, как и он, начинаю с ним с самого низа. Пришлось согласиться.
Ложусь на матрас и закуриваю, смотря в потолок. Там сверху квартира Лизы. Чем она интересно занимается? Обо мне думает? Или перед матерью стелется? Непонятно, как вообще такую суку можно слушаться?
Телефон пиликает сообщением, и я читаю.
Мила – глубокая глотка: «Ты подонок! Ты мне так и не перезвонил! Неделю морозишься, скотина!».
Она пишет стабильно несколько сообщений в день. По ней можно часы сверять. Но дрочить я не люблю, так что можно и ответить, сегодня нужно отвлечься от Лизы – подлизы.
Перезваниваю, делая новую затяжку.
– Привет, конфетка.
– О, ты взял трубку? Чем обязана? – и столько сахара в ее голосе, совсем не вяжется с той стервой, что поливает меня говном в смс.
– Приехать к тебе хочу. Ты не против?
– Я? – она повышает голос, но прекрасно понимает, что все и всегда зависит только от моего желания. – Я не против, чтобы ты приехал и извинился за то, что меня бросил!
– Ты могла меня дождаться.
– Я… – она умолкает, очевидно, даже не думая о таком варианте.