Бандит по соседству
Шрифт:
****
– Да, Матвей Дмитриевич, – подходит Степа. Он уже мужик в возрасте и в отличие от прошлых управляющих давно и счастливо женат, по его словам. Хотя я склонен верить, ибо он не падок на прелести наших девочек.
– Проследи, чтобы Наиль был доволен.
– Даже не обсуждается. У меня есть список тех, кто должен быть доволен.
– Это правильно. Как там Ольхова с Пермяковой? Разобрались?
– Ольхова уволилась. Я так понял, ее клиент к себе в постоянные любовницы
– Это неизбежно. Как хорошо, что у нас с пополнением проблем нет. Принимал сегодня девочек?
– Да, взял трех. Одна совсем после школы, но, судя по виду, уже давно в этой профессии.
Кстати, насчет школьниц.
– А чего насчет Раи молчал?
– Эту проблему я смог решить сам. Припугнул чуток работой здесь.
– Серьезно? – я даже полностью к нему оборачиваюсь. Это, прям, трогательный момент, когда твой по факту ученик начинает думать своей головой без постоянных вопросов у учителя. Помню, когда сам стал многое решать, без Захара. – Расскажи, как.
– Ну, а чего? Она опять пришла, требовала вас, потом требовала работу, и я предложил начать прямо сейчас. Закрыл ее в одной из комнат и позвал парней из нашего ЧОП. Они как раз были неподалеку.
– Даже так? Они согласились?
– Ну, я им пообещал любую девочку на выбор на час.
– Немного им надо, – смеюсь я. – И чего? Подействовало?
– Она орала как резаная и бежала так, что сверкали пятки.
– Неплохо, неплохо, эту малолетку давно следовало проучить. Давно это было?
– Пару недель назад. Вас в тот вечер не было, – точно, хату смотрел как раз. – Решил не беспокоить.
– Понял. Тебе надо, походу, премию выписать.
– Да я не откажусь, – его лицо, как обычно, весьма серьезное.
– Как вообще жена относится к твоей работе здесь?
Он даже опешил от такого вопроса, да я и сам не понял, почему его задал. А если и понял, то лучше не буду даже развивать эту мысль, лучше дождусь, когда Степан придет в себя.
– Сложный вопрос?
– Я работаю здесь больше полугода, и, если честно, будь она против, ушел бы.
– Ого. Да ты у нас каблук?
– Нет, просто ценю мнение своей женщины. Мы с ней большой путь проделали, ребенка потеряли, теперь еще двух поднимаем. Ну, в общем вы и сами все это знаете.
– Но ведь твоей семье как-то нужно принять, что ты работаешь в борделе.
– Они принимают, а остальные думают, что я работаю в ночном клубе и в подробности не вдаются. Необязательно всем всегда говорить всю правду.
– Меньше знаешь, крепче спишь, да?
– Верно.
– Ладно, не буду тебя задерживать. Вызови мне такси, хотя… Меня заберут. Иди.
И словно по заказу уже звонит Миланика Раевская. И, наверное, к ее удивлению я беру трубку.
– О, Матвеюшка. Куда мы поедем?
– Приезжай, забирай меня, я в говно. К тебе поедем.
– Ко
– Ты еще условия мне будешь ставить? Или стесняешься меня?
– Ну, что ты? Конечно, нет. Сейчас приеду. Ты у себя в клубе?
– Да. Жду, – отключаюсь и убираю телефон в карман. Поднимаюсь с кресла, бросая последний взгляд на зал, в котором полуголые девушки или танцуют на коленях мужиков, или на шесте.
Что скажет Лиза, если узнает, что я содержу подобное заведение? Примет ли правду, как жена Степана?
Выхожу на улицу, махнув охранникам и пожав руку нескольким новым гостям, с которыми меня еще Захар познакомил. Его уважали. Его боялись, а ко мне еще очень долго будут относиться с пренебрежением, потому что совсем недавно я сам был на месте вот этого Степана, разбирая за Захаром дерьмо.
На улице промозгло. Питер, мать его. Серые цвета в полном его разнообразии.
Опять дождь.
Это даже дождем назвать нельзя. Он словно не поливает тебя, а плюет прямо в лицо. В итоге все, кто берут с собой зонты, только носят их собой. Ведь никогда не ясно, с какой стороны прилетит плевок.
Подтягиваю ворот пуховика, натягиваю капюшон и достаю очередную сигарету.
Интересно, чего там Лиззка делает. Наверняка бесится, что мать сорвала на ней свое неудовлетворение. Но зато знает, что я к матери ее больше не приближусь. Ну, или она ко мне.
Через десять минут на своей мазде приезжает Раевская. Сажусь на переднее и тут же закрываю глаза.
– Матвей…
– Давай молча. Хочу трахаться и спать.
– И что, у меня, по-твоему, ночлежка?
– Машину останови, чтобы я вышел и больше не беспокоил твою невзъебенную персону.
– Ну, что ты сразу дуешься? Мне покапризничать нельзя?
– Мне кажется, ты уже выросла из этого возраста, нет?
– Какое же ты хамло, Матвей.
– Очевидно, тебя это не сильно волнует, раз мы еще едем к тебе, – поворачиваю голову, смотря на ее профиль.
Она поджимает накаченные губы, а я думаю о том, что если их накачает Лиза, то они будут похожи на пельмехи. Интересно, между ног они у нее такие же розовые и полные? Блять, при мысли, что меж ними еще ни одного члена не было, член ноет, а во рту слюна копится.
Да, пожалуй, такую нетронутую пизденку можно и лизнуть разок.
– О чем ты таком думаешь, что у тебя уже ширинка дыбится, – тормозит Мила возле своего подъезда и улыбается так приторно и сладко, словно уже всосала мой член в себя, как пылесос.
– О тебе, милая. О том, как сейчас, ты мне отсосешь.
– Хам, – фыркает Мила, но улыбается и выходит из машины. Я за ней. Поднимаемся на этаж. Мила вставляет ключ в замочную скважину и хмурится. Толкает дверь и бросает на меня виноватый взгляд. – Она сейчас уйдет. Кристина!