Бандитская россия
Шрифт:
Поначалу такие банды назывались «идейными», поскольку их участники считали себя преступниками по политическим мотивам. На первых порах они действительно придерживались неких собственных политических идей и убеждений (например, анархисты), но постепенно всё это так или иначе свелось исключительно к противостоянию властям. Впрочем, по-другому и быть не могло.
Лидеры «идейных» предпочитали не принимать личного участия в совершении преступлений - чаще всего они выступали лишь в качестве мозгового центра. Впрочем, и этого было достаточно, чтобы получать право на раздел преступной добычи по собственному усмотрению. Вскоре таких вожаков стали называть жиганами, притом что до революции это прозвище считалось презрительным. Рядовых же членов банд отныне величали босяками или шпаной.
Очень скоро
Эти и другие изменения в структуре преступности, выражаясь высоконаучным штилем, были обусловлены трансформацией уголовного мира в целом.
К тому же к концу двадцатых - началу тридцатых годов по всей стране окончательно оформилась принципиально новая сеть (система) исправительно-трудовых лагерей, впоследствии метко названная Александром Исаевичем Солженицыным архипелагом ГУЛАГ.
В свою очередь, архитектором ГУЛАГа называют турецкого еврея, бывшего одесского мошенника Нафталия Ароновича Френкеля. Этот блестящий авантюрист, который в свое время обделывал делишки ещё с Мишкой Япончиком, несколько раз сидел в лагерях, чудом сумел избежать смертной казни, а затем, войдя в доверие к самому Ягоде, стал начальником работ на знаменитом Беломорканале. Генерал НКВД, орденоносец, он дожил до глубокой старости и тихо скончался в своей постели в Москве в 1960 году, пережив большинство своих соратников по «строительству коммунизма силами политзаключенных».
В лагерях профессиональные уголовники получили прекрасную возможность влиять на «мировоззрение» остальных категорий заключенных. С другой стороны, грамотные и образованные зэки «просвещали» темных и диких уголовников. Подобный процесс «взаимопроникновения культур» вскоре привел к внутреннему конфликту: босяки, молодые преступники, повзрослели, стали самостоятельнее, и лидеры преступных сообществ невольно были вынуждены пойти на некоторые уступки. В результате былую артельную систему на местах упразднили; а вместо Нее основали братство (не путать с «Братством кольца»), в котором «идейные» получили равные с другими права.
В ходе таких изменений группы жиганов постепенно стали распадаться. Босяки выделились и организовали группы со своими вожаками, называемыми урками или уркаганами. [55] Те в основном являлись закоренелыми преступниками, совершавшими самые тяжкие преступления. Они держались в стороне от жиганов, но, следуя их примеру, окружали себя более молодыми преступниками, называвшимися пристяжью. Из последних выходило все больше воров, избегавших в своей «профессии» насилия и убийств. Жиганы, лишившись поддержки основной массы босяков и шпаны, вынуждены были обновлять кровь, привлекая на свою сторону преступников других, менее уважаемых мастей - растратчиков, бывших нэпманов и даже… священников.
55
Слово «урки» существовало ещё в дореволюционной России для обозначения профессионального вора.
И наконец, те, кто в рассматриваемый нами период не принадлежал ни к жиганам, ни к уркаганам, ни к миру воров, именовались фраерами или штымпами. Под вторыми, как правило, подразумевались мелкие деревенские преступники, статус которых считался более низким по сравнению со статусом профессиональных городских воров. «Вы в «академии» лишь от сохи по случаю», - заявляли профессиональные воры своим деревенским собратьям, когда им доводилось встречаться
Борьба между разными «школами» и «течениями» в преступном мире с каждым годом становилась всё жестче. «Не следует жить за счет своих братьев!» - возник новый лозунг профессиональных воров, с которым они пошли в атаку на жиганов, пытавшихся прикрыть свои преступные действия идеологическими или политическими мотивами. Воры не желали иметь ничего общего с людьми, совершившими серьезные преступления по причинам, не связанным с получением денег. В конечном итоге, жиганы дали слабину и приблизительно в начале тридцатых годов предприняли попытку сблизиться с ворами, признавая их авторитет. Однако этот жест доброй воли был встречен прохладно: воры-профессионалы были готовы сотрудничать лишь с отдельными представителями жиганского мира, да и то - исключительно на своих условиях. Отныне именно воры стали диктовать новые правила игры и устанавливать новые законы и традиции. Причем диктовать и устанавливать крайне жестко. Основной воровской постулат гласил, что вору должно воровать, а не заниматься политикой, и как раз с появлением этого постулата большинство криминологов связывает зарождение новой преступной касты - касты воров в законе, ставших высочайшими авторитетами в уголовном мире Страны Советов.
Официальный прием в касту воров обставлялся с необычайной помпой. Этот ритуал назывался коронованием, позже в некоторых регионах его стали называть крещением.
Во время Великой Отечественной войны в целях консолидации общества советское руководство пошло на сближение с Русской православной церковью. Воры в законе с радостью восприняли эти перемены и стали позиционировать себя чуть ли хранителями истинного православия. Именно в этот период каждому блатному при крещении на шею вешался крест на специальном шнурке либо делалась наколка на груди.- Варлам Шаламов так описывает этот новый обычай: «В то время все блатные носили на шее алюминиевые крестики - это было опознавательным знаком ордена вроде татуировки… Крест обычно был гладким, но если случались художники, их заставляли иглой, расписывать по кресту узоры на любимые темы: сердце, карта, крест, обнаженная женщина…»
Коронование, или надевание короны, как преступная традиция существует с 20-30-х годов прошлого века. Есть версия, что воры для поднятия своего авторитета распространили легенду о происхождении воровской касты от атаманов разбойничьих ватаг, живших ещё в XVII веке. Якобы когда-то эти атаманы принадлежали к дворянскому сословию, а некоторые из них даже имели княжеский титул. (Кстати сказать, в наши дни тоже встречаются воры, которые на полном серьезе считают себя потомками великих князей. К примеру, лет десять назад вор в законе по кличке Цицка как-то обмолвился, что он происходит-де от княжеского грузинского рода, а посему свое пребывание в воровском сообществе не считает случайным. Схожее заявление в свое время делал и известный вор Резо Тбилисский.)
Ритуал коронования, как правило, проходил в тюрьмах, чаще всего в пересыльных, где воры коротали время, ожидая направления на зону, в лагеря. Сама церемония обставлялась с большой помпой, насколько это было возможно в тюремных условиях. Существовала даже специальная присяга, текст которой, как бы цинично это ни прозвучало, чем-то отдаленно напоминал торжественное обещание юного пионера. Слова присяги были приблизительно такими: «Я, как пацан, встал на путь воровской жизни, клянусь пред ворами, которые находятся на сходке, быть достойным вором и не идти ни на какие аферы чекистов».
Для того чтобы стать законником, вору необходимо было обязательно получить характеристики-рекомендации от старших товарищей. Поэтому на церемонии приема обязательно должны были присутствовать те воры, которые поручились за нового собрата в том, что он достоин титула и не будет нарушать воровских законов. До принятия решения о коронации кандидат проходил испытательный срок: по всем зонам рассылались малявы с целью сбора возможного компромата, и в случае, если таковой не находился, считалось, что человек действительно достоин быть принятым в воровское братство. После коронования новоиспеченный вор получал и новое имя - кличку.