Бандитская рулетка

Колычев Владимир Григорьевич

– Половину и заберу, – совершенно серьезно сказал Чайхан. – А вторую половину пацанам своим отдам. Заслужили. Ну, и еще премию в штук пять баксов, кто тебе башку прострелит… Заработать хочешь?

– Как? Самого себя застрелить?

– Умный ты пацан, Кирьян, соображаешь. Но так ведь и я не пальцем деланный. Сначала ты мне лажу с Настей подсовываешь, потом лажу с киллером, якобы от Лени Воротынцева.

– Я же тебе сказал, как на этого хренделя можно выйти. Отправь людей на Кутузовскую, найди его там, допроси…

– Ты знаешь, как он выглядит?

– Нет. Но Копчик знает. Я скажу, как Копчика

найти…

– Ну, хорошо, Воротына грохнул его сын. Тебе какая от этого польза?

– Я жить, Гоша, хочу.

– А мне какая польза?

– Ну, ты сам знаешь какая.

– А ты не знаешь? Если знаешь, говори, может, я расхочу тебя мочить.

– Ну, ты же с Крохой когда-то начинал. Леня у вас на побегушках тогда был… Братва тебя больше, чем Леню, уважает… – Кирьян решил, что с него достаточно, и замолчал, но Чайхан выразительно посмотрел на него. Дескать, давай, продолжай, вдруг выговоришь для себя шанс. – Ну, если Леня за отца своего ответит, ты его место займешь. За вашу братву обидно. Как голодные на мое бабло набросились, будто не докармливает вас Леня. А сам жирует… Бизнес у него. На кого этот бизнес записан? На него записан, на сестру. А ведь этот бизнес на общаковые деньги построен!..

Разошелся Кирьян, распалился, и Чайхан смотрел на него одобрительным взглядом.

– Откуда ты знаешь, что и на кого записано?

– Здравствуйте, я ваша тетя! У нас какая служба безопасности была! Мы все про всех знали! Ну, и знаем! – В словах Кирьяна было больше пафоса, чем правды, но ведь он действительно знал немало. – Я даже знаю, как «Флагман-банк» на тебя повернуть. Ну, чтобы он чисто на вас работал.

Кирьян знал, кого из акционеров банка можно было взять в оборот с выгодой для себя. Была возможность приобрести часть акций по бросовой цене, но для этого требовалась сила, которой он уже, увы, не обладал. И не факт, что дело выгорит. Но если Чайхан ему поручит, он возьмется за этот гуж… Он готов был на все, лишь бы не лечь в землю с простреленной башкой.

– Может, ты и Леню грохнешь? – спросил вдруг Чайхан.

Кирьян вздрогнул, но в панику не ударился.

– Ну, если скажешь…

– Не скажу… Как нам Копчика найти?

Кирьян назвал адрес, на этом разговор и закончился. Его снова закрыли в дровяную кладовку, а вечером принесли ужин. И, надо сказать, накормили неплохо… Что, если Чайхан действительно решил поберечь его для расправы над Леней?

Глава 29

Свистящий ветер за окном, пасмурно, холодает, да и в карцере отнюдь не тепло. Мрачно здесь, сыро, может, потому и тянет на сладкое. Говорят, в шоколаде содержится гормон счастья, а в аскорбиновой кислоте полно витамина С, который Кириллу сейчас так необходим. От Розы вчера поступила посылка – там и шоколада полно, и аскорбинки с глюкозой.

В карцере передачи получать не положено, но Кирилла держат здесь уже не ради наказания. Для него карцер – это одиночная камера, здесь нет соседей, которых следовало бы бояться. И лежак здесь на день к стенке не припирается – круглые сутки можно лежать на спине. От холода спасал калорифер и шерстяной жилет поверх теплого спортивного костюма.

Не забывает Роза своего мужа – и вещи шлет, и продукты. А на днях они встречались в комнате

для допросов. Там им даже супружеский долг исполнить позволили. Живот у Розы укрупнился, округлился, но это не стало для них помехой. Так хорошо встреча прошла, что еще хочется. Только получится ли? Может, сегодня он доживает последний день. В прошлый раз он смог отбиться, но это не значит, что ему повезет в следующий.

Дверь в камеру открылась, и Кирилл напрягся. Соседей у него не было, но ведь надзиратели тоже люди. Леня Воротынцев имеет большое влияние в городе, и ему ничего не стоит подкупить начальника тюрьмы, о рядовом контролере и говорить нечего.

Кирилл признался Розе, что его пытались убить. От кого может исходить опасность, он не сказал, но ведь она не дура, все понимает. И даже, кажется, поняла, сказала, что поговорит с братом.

Не стал Кирилл уточнять, что Леня ей не родной, а сводный брат. И своими подозрениями насчет их отнюдь не братской любви делиться не стал. Выжить сначала надо, а потом уже разбираться…

– Лиманов, на выход!

Кирилл вышел из камеры, повернулся к стене на время, пока надзиратель закрывал дверь. Нервы напряжены, ушки на макушке, глаза на затылке. Рано ему еще умирать, и пока есть возможность, он будет бороться за свою жизнь.

Но никто не собирался набрасываться на него сзади. Надзиратель передал арестанта конвоиру, тот доставил его в помещение для допросов. Там Кирилла ждал следователь Маковский.

– Ну, что, Лиманов, принято решение изменить вам меру пресечения, – с холодной улыбкой сказал он. – Решение должен вынести суд, но есть все основания надеяться… В общем, все будет хорошо. Надо только дождаться суда… Ну, собственно, все.

Маковский поднялся и, не прощаясь, вышел из кабинета. По идее, сначала должны были вывести Кирилла, но его могли забрать отсюда и чуть попозже.

Но вместо конвоира появилась Настя. Кирилл аж подскочил на месте, увидев ее. Бросился к ней, обнял.

– Сумку дай поставить, медведь! – засмеялась она.

Кирилл забрал у нее сумку, поставил на стул, а ее усадил на край стола…

Он очень любил Настю, и в его чувствах к ней преобладала платоническая чистота. Но сейчас был совсем не тот случай, когда можно обойтись без секса.

С Розой он провел в этом кабинете целых четыре часа, но в случае с Настей это ничтожно малое время. К тому же свидание могут сократить до часа, если ее вообще не выдернут из-под него прямо сейчас.

Не выдернули…

Она сидела на краешке стола, коленками обжимая его бедра, и счастливо улыбалась.

– Я так за тебя переживал.

– Да со мной-то все в порядке. У тебя как?

– Жив-здоров, как видишь…

– Леонид сказал, что устроил нам свидание. Я визжала от радости.

– Он тебя не обижал?

– Нет, что ты….

– Где ты жила?

– Ну, помнишь дом, куда мы сбежали. Там я и живу. Все там же.

– Леня к тебе приезжает?

– Нет, зачем?.. Вчера позвонил, сегодня машину прислал, я к тебе приехала… А ты что, ревнуешь?

– Ну, мало ли что…

– Я давно поняла, что ты ревнуешь. Только не понимаю почему… Ты что, ничего не заметил?

– Что я мог заметить?

– Не нравлюсь я Леониду. Никакой страсти у него в глазах. Неужели ты этого не видел?