Бар «Дракон»
Шрифт:
В итоге бандиты-таки попали в ресторан, но теперь под их камуфляжками были надеты на голое тело черные галстуки, выданные сговорчивым секьюрити.
В зеркальном зале гуляла свадьба. Рыцари сразу узнали братву, которая разобралась сегодня с нерасторопными монахами. Но народа здесь было не в пример больше, чем на площади перед памятником. «По этапу, по железной дороге…» — наяривал оркестр. Седые скрипачи и виолончелисты старательно пилили струны, сохраняя свое монументальное достоинство: музыканты уже давно свыклись с высокой, напоминающей тюремную, стеной, которая
Боцман и Капитан незамедлительно присоединились к общему веселью. Капитан среди батареи бутылок обнаружил свой любимый ямайский ром, по которому успел крепко соскучиться. Боцман обошелся двухлитровой бутылью виски «Black amp; White». Держа ее за ручку и изредка прикладываясь к горлышку, бандит пошел снимать женщин. Как назло, среди женской части тусовки преобладали стройные и длинноногие блондинки, то ли дорогие путаны, то ли манекенщицы по вызову. Все они были почти на голову выше Боцмана, а он не любил задирать подбородок, беседуя с женщиной.
Из всех, кого бандит обозрел, наибольший восторг он получил от невесты. Та была как раз в его вкусе: невысокая, плотненькая, но без излишней полноты. Но, несмотря на спиртное, капля здравого смысла в голове Боцмана еще оставалась, и он решил посоветоваться с Капитаном.
— Кэп! — Заорал Боцман через весь зал, размахивая бутылью и поливая гостей потоком виски, — ты где? А, вижу… — И он стал продираться сквозь толпу, давя ноги всем подряд и отпихивая с дороги нерасторопных дам. Капитана, на самом деле, сложно было не заметить: в своей зеленой камуфле он резко выделялся среди прочих гостей. Стыдливо отвернувшись от основной массы, Капитан демонстрировал нимфе на шпильках, как и чем можно открывать бутылки.
— Слышь, друган. — Боцман похлопал его по плечу. — Я тут хочу к невесте приколоться.
— А мне до этого что? — Капитан напрягся, его боевой орган сверкнул в воздухе и из отбитого горлышка «Мадам Клико» брызнула пенная струя. — Я тоже так могу… — похвастался Капитан девице, намекая на струю. Девица хлопала глазами, завороженная такой мощью.
— Ну, как… — Боцман не отставал. — Прикрой, ежели чего.
— Прикрою, — пообещал Капитан. — Кстати, ты знаешь чья это тусовка?
Его коллега отрицательно замотал бородой.
— Хумская братва. Я тут Ската видел.
— Он свидетель со стороны жениха, — встряла нимфа.
— Скат! Свидак! Вот хохма! — Заржал Боцман, снова размахивая бутылкой с остатками виски. Бутыль попала в висок какому-то быку в смокинге, и тот рухнул, потянув за собой скатерть. Бутылки покатились, словно кегли; горы осетрины и жареные целиком поросята двинулись в путь, убегая от жадных вилок.
— А невеста из Бурцевских. Она их крестная мама, — продолжала просвещать нимфа. — Такое вот породнение братвы…
— Ишь ты, — восхитился Боцман. — Мать в законе! Круто! — Допив виски, он швырнул бутыль через плечо и вразвалочку отправился навстречу своей любви.
Капитан
— Наших бьют! — заорал кто-то, видно — из хумских.
Тут же гости разделились на два лагеря. Жених, получив последний удар, скатился под ноги к своим, на пути повалив стол. Румяные поросята рассыпались по темно-серым плитам. Хумские, перескакивая через поросят, пошли в атаку. Какой-то долговязый мужик прыгнул, целя ногой в лицо невесты. Во время прыжка штаны мужика с треском лопнули, из-за чего он, видно, и промазал, влепившись в колонну. Невеста, ухватив за горлышко бутылку «Мадам Клико», жахнула ею об ту же колонну, превратив бутылку в смертоносную «розочку» и сразу полоснула острыми краями по чьей-то круглой роже. Брызги шампанского смешались со столь же густыми брызгами крови. Крики потеряли членораздельность, слившись в общий вой. Кавалеры и дамы катались по полу, официанты и секьюрити тоже приняли участие в свалке, раздавая тумаки кому попало.
— Бар-дак! Бар-дак! — Неожиданно для себя заорал Капитан и, пробежав по оставшимя нетронутыми столам, нырнул в самую середину битвы. Оставленная Капитаном нимфа, швырнув на пол недопитый бокал, запустила пятерню в свою серебристую дамскую сумочку и, выхватив оттуда такой же серебристый «Магнум», пальнула в толпу, не целясь. На этот выстрел эхом ответили еще пять или шесть, перекрытые дробной автоматной очередью — невеста палила из «Калаша» по люстре. Люстра, циклопическое сооружение из меди и хрусталя, величественно пошла вниз, набирая скорость, и накрыла толпу своей блестящей массой.
Музыканты, пользуясь тем, что за ними никто не следит, затянули Моцартовское «Лакримозо», неожиданно перешедшее в Оффенбаховский кан-кан.
Капитан, вдруг почяв боль в кобчике, инстинктивно откатился к лестнице — и остался цел. Подняв глаза, он увидел одинокого Боцмана. Тот подпрыгивал, размахивая руками и тем орудием, при помощи которого разлучил жениха и невесту. Потом вдруг замер, завизжал:
— Кэп, сзади!..
Но было поздно — на голову Капитана обрушился отобранный кем-то у музыкантов барабан.
Первое, что увидел Капитан, открыв глаза, была панорама вечерней Москвы. Неровно громоздились угловатые тела домов, ползли световые жучки автомобилей. Все это медленно уплывало в сторону…
«Я лечу в рай,» — решил Капитан. Потом понял, что это не так: в рай не летают, сидя на стуле. А он сидел. Перед ним на расшитой салфетке стояла нетронутая бутылка ямайского рома. Рядом Боцман, размахивая руками, что-то втолковывал давешней нимфе.
— Я не на небе, — проговорил Капитан вслух.