Бар на окраине
Шрифт:
Как все-таки тесен мир!..
Я глотнула кофе. По телу разлилось приятное тепло. Ну, вот все и встало на свои места. Вот он, Вовка, самый настоящий человек. Год его рождения теперь ясен, и сказанное им оказалось правдой. Теперь я знаю, с кем я в одной упряжке.
— Какое все-таки несчастье… Как вспомню…
— Какое несчастье?.. — не поняла я.
— Володя погиб. Почти три года назад.
На несколько секунд наступила тишина.
Потом альбом выпал из моих рук и со стуком повалился на пол.
Мстислав
— Ничего-ничего, я подниму… Да. Разбился на мотоцикле. Говорят, по частям собирали. Весь курс на похоронах был…
Во время этого монолога я все еще неподвижно сидела на диване. Во рту у меня пересохло, и появился странный, почему-то сладкий, привкус.
Вспомнились прикосновения его локтя, рука, держащая бокал, легкая улыбка…
— Воды… — как из глухого подземелья, из моей груди исторглось слово.
— Сейчас… сейчас… — залепетал любовник и, отложив альбом, бросился на кухню.
В этот момент я, шатаясь, встала и прошла в прихожую. Оделась, вышла на улицу и побрела неизвестно куда.
В сумке сразу же раздались настойчивые трели сотового. Они звенели, звенели, звенели, и я подумала вдруг, что они вот-вот разорвут мне голову. Улыбнувшись странной улыбкой, я достала телефон и бросила его далеко-далеко, в высоченный сугроб.
Телефон нырнул в его глубину, и наступила блаженная тишина.
ГЛАВА 56
Ноги вели меня сами, и я все брела и брела, пока не дошла до остановки. Здесь я остановилась. Пожалуй, надо перекурить.
Мысли были далекими и нечеткими.
… — Девушка, вы что стоите, как столб? — услышала я и, не успев даже понять вопроса, оказалась внесенной толпой в автобус.
— Проходите, проходите вперед! — надавили сзади.
Я прошла. Сознание мое в данный момент отсутствовало — оно все еще пребывало в квартире Мстислава Ярополковича. Меня впихнули к окну и прижали к стеклу носом.
Я не заметила и того, как постепенно толпа рассосалась и стоять стало просторно. Нос отлип от стекла.
— Девушка, выходить будем? — раздался раздраженный голос, и я увидела, что стою в пустом салоне автобуса перед кондукторшей, похожей на кенгуру.
Не произнеся ни слова, я вышла.
Какой-то знакомый пейзаж окружил меня. Передо мной лежала уходящая вдаль длинная заснеженная аллея.
С неба полетели большие мокрые хлопья. Я набросила на голову капюшон, и это движение мне что-то смутно напомнило.
Чувствуя потребность отвлечься от всего на свете, я пошла вперед, погружаясь все глубже в белую безмолвную природу.
Аллея уводила все дальше и дальше, и, наконец, я очутилась у врытого в снег фонтана и занесенных желтых скамеек, стоящих вокруг него.
Это был тот самый заброшенный парк, в котором я, случайно проехав
Сейчас я тоже попала сюда каким-то непонятным и невероятным образом.
А мягкий снег все падал и падал, щекотал шею и щеки, и странное умиротворение опустилось на меня. Мне внезапно стало тепло, покрасневшие руки согрелись, а душа вдруг словно вдохнула свежести и давно забытого покоя.
Наконец, я достала сигареты и закурила.
И мысли стали четко и ясно оформляться в голове, будто кто-то, невидимо стоящий рядом, помогал мне расставлять их — по дате, по формату, по алфавиту…
Я вдруг поняла: никаких иллюзий никогда не было. Все происходило на самом деле. Существует погибшая Настя. Существует разбившийся на части Вовка. Полина, родившаяся в 1929 году. То старый, то молодой дворник. Кошка, принимающая днем чей-то образ. И черная звериная тень, бросившаяся через дорогу, и воронка календаря, засасывающая руку, и шепоты за спиной тоже были наяву. Они не привиделись мне и не приснились.
И сегодня что-то обязательно произойдет. Это тоже непреложная истина.
Но опасность, угрожавшая мне и смотрящая прямо в лицо, почему-то отступила. Парк укачивал меня, будто на качелях, и лик этой опасности стал понемногу тускнеть и, наконец, рассыпался в прах.
И вдруг меня, как и в прошлый раз, начала переполнять какая-то звонкая радость. Душа стала захлебываться от этой нахлынувшей, как волна, радости, и смех вырвался из меня летящим в вышину потоком.
И я опять, смеясь безудержно, как в юности, побежала по длинной аллее, раскрывая руки огромному светлому небу.
Когда я, наконец, остановилась, задыхаясь от бега, пришло ощущение, что в меня влилась огромная свежая сила. Я была наполнена этой силой, как самой жизнью, и она напитала собой каждую мою клеточку.
Вдохнув полной грудью морозного зимнего воздуха, я надвинула на место сбившуюся вязаную кепку с козырьком и зашагала на остановку.
Я была уверена — помощь, так необходимая мне, уже близка. И она обязательно прибудет вовремя.
Когда город твой будет тонуть, В час, когда потеряешь надежду, Над водою тебя вознесут
Руки ангела в белых одеждах…
Последние метры я шла медленно, дыша глубоко и ровно, словно стараясь не растерять ощущение счастья и покоя. Когда силуэт остановки показался вдалеке, из-за поворота на кольцо выехал автобус и стал быстро к ней приближаться.
Подумав, я не стала прибавлять шагу — остановка была еще довольно далеко.
«Все равно не успею…»
Взгляд невольно зацепился за худощавую мужскую фигуру в синей куртке, подошедшую к дверям автобуса. Я увидела ее только со спины, и эта спина мне кого-то смутно напомнила.